Каратель (ЛП)

Он прижался своим лбом к моему, его глаза на долгое мгновение закрылись, пока пальцы продолжали ласкать меня. Искусно. Беспощадно. Пока мне не пришлось обвить его руками, чтобы держаться, потому что бёдра начали дрожать. Пока мой лоб не соскользнул, и я не уткнулась лицом в его шею, когда всхлипы превратились в стоны.

Пока он не довёл меня до грани, а затем толкнул за эту грань без промедлений, заставляя меня кричать его имя. Меня охватывали волны экстаза, а ему пришлось свободной рукой сжать моё бедро, чтобы прижать к стене и держать в вертикальном положении.

Он убрал руку, и я сделала глубокий вдох, пытаясь прийти в себя, пытаясь понять, какого чёрта только что произошло… и почему.

Я подняла голову, заставляя свои тяжёлые веки подняться.

Я снова обнаружила, что он наблюдает за мной, но на этот раз поняла во взгляде то, что в нём и было — желание.

— За закрытой дверью звуки были хороши, куколка, но слышать их вблизи и лично чертовски лучше, — объявил он, поднимая руки выше, чтобы сжать мои бёдра, а затем отошёл от меня. — Ключи от номера у меня. Не забудь сумочку. И туфли, — добавил он, будто веселясь, в то время как я просто… стояла на месте, слишком ошеломлённая, чтобы двигаться.

Но затем он вышел в коридор, давая мне минуту на сборы, и я вышла из своего ступора. Подойдя к кровати, я на секунду присела, мысли разгонялись так же сильно, как сердце.

Чёрт побери.

Ладно.

Значит… это произошло.

Это произошло, и я, видимо, должна была вести себя так, будто не было совсем ничего. Я должна была просто выйти из номера, пойти поужинать с этим мужчиной и просто каким-то образом забыть, что он подарил мне оргазм.

И, ну, я была взрослой женщиной.

Я не могла сделать этого на самом деле, но могла притвориться.

Я сделала очередной глубокий вдох, взяла свою сумочку и обулась, а затем пошла к двери.

— Итальянская кухня? — спросил он, отталкиваясь от стены, у которой стоял.

— Ага, — ответила я, слегка приподнимая подбородок.

После этого был ужин.

Мы говорили о Нейвсинк Бэнк, о еде, о Техасе, о том, в какое время мы выдвинемся на следующий день.

Ничего личного.

И стало немного легче вернуться обратно в режим друзей.

Мы вернулись в отель, и Люк ускользнул в ванную, чтобы принять душ. Я подождала, пока не услышала воду, а затем быстро разделась и надела пижаму, которую взяла с собой с мыслями о том, что буду спать в уединении, так что, да… это были короткие шорты, из которых практически свисала моя задница, и шёлковый топ, под тканью которого мои соски вставали торчком от воздуха.

Я забралась в кровать, выключила верхний свет, оставляя гореть только лампочку у двери в коридор, натянула одеяло и попыталась заснуть.

Знаете, пока дверь со скрипом не открылась, и мои полуоткрытые глаза не уловили что-то белое. Цвета белых полотенец из ванной.

И, ну, я никак не могла не посмотреть.

Я была обычным человеком.

Он наполовину отвернулся, копаясь в своей сумке, предоставляя мне полностью открытый обзор на его спину, чуть более мускулистую, чем я ожидала, учитывая его общую худобу.

Но у меня не поэтому всё оборвалось внутри, настолько, что я забыла, что притворялась спящей.

Нет.

Это было потому, что если я раньше и считала, что его руки такие из-за его жертв, в тот момент я сразу поняла, что полностью ошибалась.

Потому что Люк

был жертвой.

Его спина была картой ужасов.

Каждый шрам рассказывал историю, от которой бы мне наверняка стало плохо.

И, казалось, не было ни одного не отмеченного квадратного дюйма кожи.

Что с ним произошло?

Он поэтому жил в хижине в лесу, оторванный от людей? Что за чудовище поступает так с другим человеком?

— Люк… — произнесла я, садясь, всем нутром желая потянуться к нему.

Всё его тело передёрнуло, будто он действительно думал, что я сплю. И в своём шоке он развернулся ко мне полностью, обнажая ещё одну, другую россыпь шрамов. Но все они были на одном месте поперёк его груди. И это были не просто случайные шрамы. Это было слово, вырезанное на его плоти.

Прежде чем я успела сказать что-то ещё, он развернулся и снова исчез в ванной. Я услышала какой-то грохот, а затем ничего.

И я имею в виду ничего.

Почти час оттуда не было слышно ни звука.

После этого он вышел и выключил свет, но я заметила, что он в футболке, будто принял, что больше не нужно прятаться.

Но он не смотрел на меня, пока залезал под одеяло, а уставился в потолок.

Я чувствовала, что не могу затягивать момент, просто не могу… притворяться, что ничего не было.

Я оттолкнулась от матраса, садясь на край кровати.

— Люк? — позвала я, но он просто покачал головой, всё ещё глядя вверх.

Я сделала глубокий вдох и встала, подходя к его кровати, наблюдая, как он заставляет себя посмотреть на меня, пытаясь скрыть во взгляде уязвимость, но не раньше, чем я её увидела.

— Я не буду спрашивать, — сказала я, опуская руку и касаясь его предплечья, мои пальцы коснулись одного из круглых ожогов, вспухшего, но в то же время странно гладкого. — Ладно? Я никогда не буду спрашивать.

Не знаю, чего я ожидала.

Но определённо не того, что произошло на самом деле.

В одну секунду я просто стояла на месте.