Кардинал Ришелье и становление Франции

Любая попытка истолковать принятое кардиналом около 1631 г. решение о превращении скромного семейного замка в непомерно величественный дворец с парком и создание нового города приводит к выводу о том, что Ришелье получал большое удовлетворение от практической деятельности, педантично преодолевая огромные организационные трудности. Эта способность отражала поразительную быстроту и широкий размах его мышления и не оставляла места ни сентиментальности, ни юмору. Одержимость деталями сквозит во всем множестве томов его опубликованных писем.

Если Ришелье легко впадал в слезливость, то не из-за какой-то особой чувствительности, а просто в результате нервного стресса, являвшегося следствием интенсивности и тщательности в ведении всех, даже самых мелких, дел. Ришелье случалось испытывать и сильные чувства, как правило скрываемые, но слезам нежности или умиления не было места в натуре, в которой всецело доминировал столь проницательный ум. Крайне редко удается обнаружить случаи, когда Ришелье чувствовал какой-либо конфликт между правомерностью и целесообразностью. Целесообразность легко становилась для него категорическим моральным императивом, особенно когда нужды государства требовали пренебрежения правами личности.

С момента своего повторного вхождения в Королевский совет Ришелье начал приобретать земли. В 1623 г., спустя год после его возведения в сан кардинала, он продал фамильные владения в Ансаке, к западу от Лиможа, и купил замок в Лимуре, к юго-западу от Парижа, который когда-то принадлежал Диане де Пуатье и который Людовик XIII купил у кардинала в конце 1626 г. для восемнадцатилетнего Гастона. В 1628 г. Мария Медичи пожаловала Ришелье Буа-ле-Виконт в Митри-Мори (ныне это юго-восточная часть аэропорта имени Шарля де Голля, расположенного к северо-востоку от Парижа), но для Ришелье он оказался нехорош из-за близости двора. В 1635 г. кардинал обменял его на Шампиньи-сюр-Вед, который находился поблизости от Ришелье и мог быть присоединен к его герцогству; в то же время сам он снимал Флери-ан-Бир близ Фонтенбло.

В августе 1633 г. он приобрел Рюэль, удобно расположенный близ Парижа, Сен-Жермен-ан-Лэ и Версаля, сразу же добавив к нему соседние земли и приобретя феодальные права, на что в целом ушло около 800 000 ливров.[181] В планах перестройки замка Ришелье предусмотрел наличие апартаментов для своей племянницы, герцогини д’Эгийон, квартир для личной стражи, а также театра. Пока продолжались работы, он, по-видимому, останавливался в одной из усадеб этого поместья. Те, кто посещал Рюэль, мало рассказывали о замке, но восхищались чудесами садов, устроенных среди холмов. Гроты, фонтаны, озеро, расписная стена с изображенной в стиле

trompe-l’ceil («обман зрения») триумфальной аркой, ручей — все это вместе образовывало живописный сказочный ландшафт, которые в то время только начинали входить в моду в Италии. Вокруг озера Ришелье распорядился посадить экзотические каштаны и разбить клумбы с тюльпанами, относительно чего дал детальные указания своему главному садовнику Жану Мэньяну. Также он гордился своими урожаями винограда.

Для сооружения своего городского дома, известного сначала как Отель Ришелье, затем как Пале-Кардиналь, а после его смерти как Пале-Рояль, Ришелье купил 9 апреля 1624 г. Отель Рамбуйе, находившийся в непосредственной близости от Лувра, к западу от него, и выходивший фасадом на новую улицу Сент-Оноре, изменившую панораму Парижа.[182]

Он приобрел также Отель Сийери, разрушение которого должно было улучшить пейзаж, и постепенно скупил владения, расположенные к западу от него, начав в 1628 г. постройку западного крыла дворца по проекту Жака Лемерсье. В галерее на втором этаже, известной как «Галерея знаменитостей» (Galerie des hommes illustres), выставлялись картины Симона Вуэ и Филиппа де Шампеня, изображавшие великих деятелей Франции, в том числе короля, Марию Медичи и самого Ришелье.