Кардинал Ришелье и становление Франции

Именно король, которому теперь было восемнадцать, с одобрения Конде и вопреки колебаниям Люиня, решил на заседании совета 4 июля использовать войска против своей матери, чтобы прекратить раскол в Нормандии. Это было его первым вмешательством в работу совета. Руан и Кан сдались без боя, и король со своими войсками повернул на Анже и одержал победу в беспорядочной перестрелке при Пон-де-Се, состоявшейся в удушающе жаркий день 7 августа 1620 г. Армия королевы-матери, состоявшая из трех тысяч пехоты, четырех сотен кавалерии и трех пушек, была рассеяна армией короля на следующий день; позднее это событие станет известным как «шалость (drôlerie) при Пон-де-Се». Крепость Анже была покорена 9 августа, а на следующий день король и его мать заключили мирный договор.

Король, имея в наличии армию и поощряемый Берюлем, счел этот момент удобным для того, чтобы присоединить к Франции территорию Беарна, являвшегося частью буферного государства Наварра на юго-западе. Нантский эдикт в Наварре не действовал, и она была связана с Францией только наличием общего короля. К сентябрю Людовик был уже в Бордо, а 14 октября торжественно вступил в По, столицу Беарна, откуда объявил об аннексии той части Наварры, которая находится к северу от Пиренеев, включая Беарн, до сих пор остававшийся за пределами Франции. В суматохе подписания победных документов и проведения торжественных процедур было восстановлено и католическое вероисповедание, но гугенотские пасторы получили пенсионы. К началу ноября Людовик вернулся в Париж.

Переговоры с Марией Медичи были продолжены, при этом Люинь более чем когда-либо жаждал мирного урегулирования проблем, однако королеве-матери не было предоставлено место в государственном совете (conceit d’etat),

которого она требовала, и она продолжила налаживать теплые отношения с гугенотским лидером Анри де Роганом и его братом Бенжаменом де Субизом, которых Люинь считал опасными. Официально Мария Медичи и ее сын примирились, и король выдвинул Ришелье в качестве французского кандидата в священную коллегию, письменно испросив для него кардинальскую шапку 29 августа 1620 г. В августе 1620 г. Бутийе был послан в Рим, возможно, самим Ришелье, но с одобренным королем поручением ускорить эти переговоры. Бутийе быстро понял, что, для того чтобы способствовать повышению Ришелье, ему нужно рекомендовать его отнюдь не как представителя лагеря королевы-матери, находящейся в состоянии борьбы со своим сыном. К тому же в конце 1619 г. Мария Медичи, ее сын и папский нунций Корсини пришли к выводу, что важнее восстановить Ла Валетта, которому уже однажды, в начале 1618 г., отказали в кардинальской шапке, в качестве главного кандидата от Франции на членство в священной коллегии, хотя бы в награду за услуги д’Эпернона — отца Ла Валетта.[92] Людовик в приватном порядке дал понять Риму, что кардинальский сан, испрашиваемый для Ришелье, — вопрос отнюдь не первой необходимости. В конечном итоге окончательным решением Павла V, принятым в начале января 1621 г., стало повышение Ла Валетта и нунция Бентиволио. И только в сентябре 1622 г. кардиналом стал Ришелье.

Люинь поддержал Ришелье, и, чтобы ознаменовать и закрепить новые отношения, они договорились о браке между племянником Люиня Антуаном де Комбале и любимой племянницей Ришелье Мари, дочерью его старшей сестры Франсуазы, будущей герцогиней д’Эгийон. Пышная свадьба была отпразднована в конце ноября в Лувре. Мария Медичи щедро одарила новобрачную. А затем Люинь, ставший в течение 1621 г. сначала коннетаблем, а потом хранителем печатей, скоропостижно скончался в декабре, ускорив новый поворот в карьере Ришелье.

Людовик XIII, родившийся через год после женитьбы Генриха IV на Марии Медичи, воспитывался не только вместе с другими законными детьми своего отца, но также с незаконными — тремя рожденными от Габриель д’Эстре, которая умерла в 1599 г., двумя от маркизы де Верней, одним от графини де Море и тремя от Шарлотты дез Эссар. Единственная здравствующая из возлюбленных Генриха IV, бывшая королева Маргарита жила при дворе вместе с новой королевой, Марией Медичи. Когда новый незаконный брат или сестра Людовика появлялись на свет, его ставили об этом в известность, и он уже с самых юных лет осознавал различия между положением законных и незаконных детей, а также тот факт, что он является наследником трона по праву рождения.