Кардинал Ришелье и становление Франции

Людовик, которому не дали отправиться на остров Ре вместе с направленными туда отрядами, проводил время в седле, инспектируя свои войска и проводя учения. 25 ноября король писал своей матери, что он не обретет покоя до тех пор, пока не завершится это предприятие. Однако он снова заболел и был вынужден покинуть линию фронта; когда он получал известия о том, что ларошельцы вырвались из крепости и захватили французских заложников, или о том, что к городу смог пробиться груженный продовольствием корабль, Людовик впадал в депрессию. Ришелье, которого попросили предоставить общий отчет о ситуации, вынужден был сообщить королю, что гугеноты, Англия, Савойя, Лотарингия и император Фердинанд II сформировали антифранцузский блок. Для Ришелье, чье будущее и мечты сейчас зависели от упреждающего сокрушительного удара по гугенотской оппозиции во Франции — необходимой прелюдии к созданию национального государства, — единственно возможным решением было скорейшее взятие Ла-Рошели.[147]

В мрачном настроении, раздраженный на Ришелье, психически подавленный и физически больной, король отбыл в Париж за врачебным советом. Ришелье убедил Людовика оставить все командование на него, наделив его чином Général de l’armée du Roi devant La Rochelle et provinces circonvoisines

(генерал армии короля при Ла-Рошели и в окружающих провинциях) и оставив при нем двух государственных секретарей. Людовик уехал 10 февраля, разразившись слезами сразу после того, как расстался с кардиналом, и оставив эмоциональную записку со словами благодарности и тревоги за него, а также с настоятельной просьбой избегать опасностей; тем же вечером он написал Ришелье еще одно письмо, заверив в постоянстве своей привязанности и в том, что, лишенный его наставничества, он ощущает чувство утраты. Ришелье, у которого сразу же снова начался жар, был тронут, получив письмо короля, и не менее эмоционально ответил ему. Он продолжал ему писать, детально докладывая обо всем происходящем, а Людовик внимательно читал эти письма, делая на них пометки.

Кампания шла из рук вон плохо. Армия Ришелье разваливалась на части, теряла моральный дух, а вылазки гугенотов становились более частыми и успешными. 12 марта 1628 г. была предпринята неудавшаяся попытка проделать брешь в городской стене, у ворот Порт-Мобек, через которые проходили лодки, добывавшие соль из болот. Место предполагаемого пролома находилось над канализационной сетью, о которой было известно отцу Жозефу. Сам Ришелье в сопровождении около пяти тысяч человек прождал всю ночь, готовый войти в город, но группа подрывников заблудилась.

Внутренние враги Ришелье пытались задержать короля в Париже, оставив кардинала на произвол судьбы перед лицом, как казалось, неудавшейся блокады, но Людовик сдержал свое обещание вернуться в апреле и, прибыв под Ла-Рошель в понедельник Страстной недели, был обрадован сильно продвинувшимся строительством дамбы. Мария Медичи написала Ришелье о том, как доволен король всем, что тот сделал. Когда в мае показался английский флот с провизией для осажденного города, Людовик запретил Ришелье лично участвовать в морском сражении на одном из кораблей. Английский флот отступил прежде, чем орудия, расположенные вдоль дамбы, успели дать первый залп. Предприняв чисто символическую попытку оказать помощь голодающим жителям Ла-Рошели 16 мая, английский флот необъяснимым образом удалился 18-го числа.[148]

Жители Ла-Рошели возлагали свои надежды на огромный флот из более чем 150 кораблей, который, как говорили, снаряжает Бекингем. Затем пришло известие о том, что Бекингем 23 августа убит Джоном Фелтоном — офицером-пуританином, служившим под его началом и руководствовавшимся как религиозными, так и личными мотивами. Тем не менее 28 сентября флотилия из 114 кораблей прибыла. Два дня спустя англичане обстреляли с кораблей орудия, расположенные на дамбе. Ришелье и король лично вели огонь из пушки с незащищенных позиций напротив кораблей. 3 и 4 октября продолжалась перестрелка, затем разразился четырехдневный шторм, после чего английские корабли отступили. Французские войска теперь имели преимущество. Именно в этот момент Ла-Рошель решила начать переговоры. «Mercure» сообщала, что ее жители пытались есть кожу, отваренную в жире. Мясо собак и ослов считалось деликатесом. Более 13 000 человек умерли от голода. Капитуляция была подписана 28 октября.