Карельская сага. Роман о настоящей жизни

– Да, – по-взрослому вздыхал Кирилл и снова усаживался перед телевизором, а мама углублялась в чтение или продолжала печатать.

Он быстро засыпал под стук печатной машинки. Только поначалу он кажется каким-то резким, заставляющим вздрагивать. Чтобы не шуметь, Лена ставила машинку на свернутое ватное одеяло. Машинка начинала стучать непривычно, по-особенному мягко, словно намекая: «Видишь, я стучу тише, поэтому закрывай поскорее глаза и засыпай».

Целых три года мама Кирилла исправно писала диссертацию – днем преподавала литературу в школе, успевая между уроками пробежать по магазинам и заглянуть в издательство, где подрабатывала переводчицей. Работы по переводу с финского было немного: какие-то объявления, аннотации. Она переводила на ходу, чтобы вернуться в школу, провести оставшиеся уроки, забрать Кирилла из садика и вечером после домашних хлопот углубиться в написание диссертации, строчка за строчкой, страница за страницей.

Часть их комнаты была завалена книгами. На рабочем столе стоял небольшой деревянный ящик, в котором по алфавиту были расставлены карточки с названиями книг. Как-то мама отругала Кирилла за то, что он их нечаянно перепутал:

– Я расставляла-расставляла, а ты взял и всё перемешал. Нет, Кирюш, это никуда не годится.

Кирилл понимал, что совершил то, чего совершать не должен был, но всё же уже ничего не мог с этим поделать и, сидя в кресле, наблюдал, как мама высыпает часть карточек на пол и ставит их по алфавиту обратно в ящик. Он хотел спросить, но не мог подобрать нужные слова: почему другие дети в детском саду живут в новых каменных домах с лифтами, в отдельных квартирах, без назойливых соседей, выбегающих из щелей в половицах муравьев. В теплых домах, где нет ни холода, ни дров, ни газовых баллонов на кухне. Где достаточно места и для кровати, и для стола, и для книг. И кухня отдельная.

Это была всего лишь мечта, не по годам взрослая. Кирилл хорошо помнил, как эта мечта исполнилась. Ему тогда было всего пять лет. Однажды Лена пришла за ним в садик очень довольная, и направились они оттуда не домой, а в кафе, то самое, недалеко от набережной, в которое его водил дядя Саша. Они ели мороженое, и мама как бы невзначай сказала:

– А знаешь, Кирюша, мы с тобой скоро переедем в новую квартиру, наша очередь подошла.

– Ура! – закричал Кирилл, вскочил с места и чуть было не перевернул вазочку с мороженым. – Это хорошо, мама, ведь хорошо?

– Хорошо, Кирюша, это очень хорошо.

Примерно через месяц они переехали в новый дом в другой части города. Квартира была маленькая, однокомнатная, с тесной прихожей и неудобным узким коридором, но отдельная. В доме, как и мечтал Кирилл, был лифт. Он работал настолько шумно, что звук двигателя и грохот открывающихся и закрывающихся дверей словно гром прокатывались по всему подъезду. Краешком из окна комнаты были видны верхушки деревьев через дорогу – с высоты пятого этажа другие дома казались лилипутами. А из окна кухни можно было разглядеть Онежскую губу и небольшой островок на ней, заросший березняком. Изредка мимо него чинно, не торопясь, проходили теплоходы, еще реже – баржи с лесом и песком: Кирилл представлял себя на борту, как он отдает команду «Право руля» или сам крутит штурвал, и огромная груженая махина слушается его.

Кирилл любил прислоняться к этому окну и смотреть вдаль, на поблескивающую в лучах дневного света воду, светящуюся будто изнутри, из неведомых голубых недр. Стекло не нужно было очищать от наледи и испарины, как в их комнате в старом деревянном доме. С наступлением зимы на губе встал лед, белый, сверкающий.

Вечерами Лена с особым рвением работала над диссертацией, то и дело отрываясь, чтобы найти на стеллаже, для которого нашлось место в новой квартире, какую-нибудь книгу или покопаться в коробках с картотекой. Она стучала на машинке до самого утра, когда понемногу светало и нужно было ставить чайник и будить Кирилла. Кириллу стук машинки нисколько не мешал спать – даже наоборот, под него спалось лучше. Кирилл не считал дни, недели, месяцы, страницы, а Лена считала. Ровно два месяца и два дня на подготовку текста и перепечатку четырех экземпляров толстенной диссертации. Когда она справилась с этим, то почувствовала огромное облегчение, будто вся задача вмиг разрешилась.

Предстояло еще много работы, но за нее предстояло получить причитающееся достойное вознаграждение: работа в университете, спокойная, без беготни из школы в издательство и обратно. Кирилл к тому времени должен был пойти в школу. Лена цеплялась за эту ниточку, чувствуя, что другой может и не быть. Это заставляло ее бессонными ночами вглядываться в расплывающиеся строчки книг, делать пометки на картонных карточках и, превозмогая себя, нажимать клавиши машинки и двигать каретку.