Карибская тайна. Отель Бертрам. Третья девушка. Ночная тьма

— А дальше что?

— Дальше? Велела мне позвонить в полицию. И опять же — тихо-тихо так. Ну я и позвонила. А пока не приехали полицейские, мы… просто сидели и молчали. Она все, видно, о чем-то своем думала, а я… откровенно говоря, я просто не знала, что тут можно сказать.

— Но вы же заметили, что она… не в себе? — спросил Эндрю Рестарик. — Вы же видели, что бедная девочка не знала, что сделала и почему?

В его голосе звучала мольба и горькая надежда.

— Если полное хладнокровие и спокойствие — после того как убил человека — доказательство что она того, — мисс Джейкоб выразительно покрутила пальцем у виска, — то я совершенно с вами согласна, — закончила она голосом, выражавшим абсолютное несогласие.

— Мисс Джейкоб, — спросил Стиллингфлит, — она хотя бы раз сказала, что убила его?

— О да! Как же это я упустила… Это ведь было первое, что она сказала. Будто отвечала на вопрос, хотя я ее ни о чем не спрашивала. Она сказала: «Да, я его убила», а уж потом добавила, что ходила мыть руки.

Рестарик застонал и спрятал лицо в ладонях. Клодия прикоснулась рукой к его плечу.

— Мисс Джейкоб, — сказал Пуаро, — по вашим словам, девушка положила нож, который держала, на этот стол. Вы стояли близко? Вы отчетливо видели его? Как вам показалось, нож тоже мыли?

Мисс Джейкоб вопрошающе взглянула на старшего инспектора Нила. Нетрудно было догадаться, что, по ее мнению, задавая свои неуместные вопросы, Пуаро вносил явно не ту ноту в эту, как она считала, официальную процедуру.

— Будьте так любезны, ответьте на этот вопрос, — сказал Нил.

— Нет… По-моему, нож не был ни вымыт, ни вытерт. Он был весь какой-то липкий.

— А! — Пуаро со вздохом откинулся на спинку кресла.

— Мне казалось, что про нож вы должны были бы знать и без меня! — воинственно сказала мисс Джейкоб старшему инспектору. — Разве полицейские его не осмотрели? Если нет, то, по-моему, это возмутительная небрежность.

— Разумеется, его тщательно осмотрели, — успокоил ее Нил, — но мы… э… мы всегда ценим любую возможность получить независимое подтверждение.

Она взглянула на него с иронией.

— Иными словами, я полагаю, вы всегда цените возможность получить подтверждение надежности своих свидетелей. Чтобы уяснить, что они действительно видели, а что им померещилось.

Он ответил с легкой улыбкой:

— Сомневаться в надежности ваших показаний, мисс Джейкоб, у нас оснований, право же, нет. На дознании они будут просто на вес золота.

— Мне совсем не хочется там присутствовать. Но, полагаю, уклониться от этого нельзя.

— Боюсь, что так. Благодарю вас, мисс Джейкоб. — Он посмотрел по сторонам. — У кого-нибудь еще есть вопросы?

Пуаро чуть взмахнул рукой, и мисс Джейкоб, уже было направившаяся к двери, с недовольным видом остановилась.

— Да? — сказала она.

— Она упомянула Луизу. Вы не знаете, кого она имела в виду?

— Нет, конечно.

— А не могла она говорить о миссис Луизе Шарпантье. Вы ведь знали миссис Шарпантье, не так ли?

— Нет.

— Вы что же, не знали, что она недавно выбросилась с седьмого этажа этого здания?

— Про то, что какая-то женщина выбросилась из окна, я, конечно, слышала. Но то, что ее звали Луиза, слышу в первый раз.

— А может, такое знакомство вас просто не очень привлекало?

— Вообще-то о мертвых грех говорить дурное… Но раз уж вы спросили… да, так оно и было. Она была не самой лучшей соседкой, мы даже ходили жаловаться на нее к управляющему.

— А на что именно?

— Говоря откровенно, она пила. Ее квартира находится прямо над моей, и там без конца устраивались ночные попойки с битьем посуды, пьяными воплями, пением… ну и… прочее…

— Может, она страдала от одиночества? — предположил Пуаро.

— Она? От одиночества? Нет, если она от чего-то и страдала, то только не от одиночества, — ядовито заметила мисс Джейкоб. — На дознании упоминалось, будто у нее была депрессия из-за неизлечимой болезни. А что потом выяснилось? Что она была здоровее всех нас! — Без малейшего сочувствия разделавшись с покойной миссис Шарпантье, мисс Джейкоб гордо удалилась.

Пуаро повернулся к Эндрю Рестарику и мягко спросил:

— Если я не ошибаюсь, мистер Рестарик, вы одно время были довольно близко знакомы с миссис Шарпантье?

Рестарик помолчал, потом испустил тяжелый вздох и поднял глаза на Пуаро.

— Да. Одно время. Много лет назад я действительно знал ее очень близко… Но тогда у нее была другая фамилия. Тогда она была Луиза Бирелл.

— Вы были… э… влюблены в нее?

— Да, был. Я был без памяти влюблен в нее! Это ради нее я бросил жену. Мы уехали в Южную Африку. Но не прошло и года, как мы расстались — навсегда. Она вернулась в Англию, и мы больше никогда не встречались. Я понятия не имел, что с ней сталось.

— Ну, а ваша дочь? Она была знакома с Луизой Бирелл?

— Во всяком случае, не настолько, чтобы помнить ее. В пять-то лет!

— Но она ее знала?

— Да, — медленно произнес Рестарик. — Она… Она знала Луизу. То есть Луиза бывала у нас и иногда играла с ней.

— Таким образом, не исключено, что она могла ее помнить, несмотря на то… что прошло столько лет?