Карибская тайна. Отель Бертрам. Третья девушка. Ночная тьма

— Нам придется задать ей ряд вопросов, когда она оправится, — сказал Уэстон.

— Но сейчас об этом не может быть и речи! Врач ввел ей успокоительное и запретил тревожить. Я не позволю вам ее травмировать и запугивать, понятно?

— Мы никого не собираемся запугивать, — возразил Уэстон. — Нам просто нужно установить факты. И беспокоить мы ее сейчас не собираемся, а только когда позволит врач.

Его голос звучал мягко, но непреклонно.

Тим взглянул на него, открыл было рот, но ничего не сказал.

2

Как всегда спокойная и собранная, Ивлин Хиллингтон села на стул, который был ей предложен. На вопросы отвечала не спеша, обдуманно. Ее темные умные глаза внимательно смотрели на Уэстона.

— Да, — подтвердила она, — мы с мистером Кендалом сидели на террасе и разговаривали, и тут по лестнице поднялась его жена и сообщила об убийстве.

— Вашего мужа с вами не было?

— Нет, он уже ушел спать.

— Были ли у вас какие-нибудь особые причины для разговора с мистером Кендалом?

Ивлин укоризненно вздернула тонкие подведенные брови.

Потом холодно ответила:

— Какой странный вопрос. Что значит, «особые причины»?

— Обсуждали ли вы состояние здоровья его жены?

Ивлин опять немного помедлила.

— Не могу припомнить, — сказала она наконец.

— Вы уверены?

— Уверена ли, что не могу припомнить? Интересная постановка вопроса. Мало ли о чем приходится разговаривать.

— Миссис Кендал, как я понимаю, была в последнее время не вполне здорова.

— По ее виду этого нельзя было сказать — разве что усталость чувствовалась. Конечно, управлять таким хозяйством — дело очень хлопотное, а опыта у нее маловато. Вполне естественно, что порой она приходит в смятение.

— Смятение, — повторил за ней Уэстон. — Вы именно это слово считаете здесь уместным?

— Слово, может быть, несколько старомодное, но оно вряд ли хуже, чем современный жаргон, который употребляют по всякому поводу: «вирусная инфекция» вместо приступа печени, «невроз», когда речь идет о мелких огорчениях, неизбежных в повседневной жизни…

Ее улыбка заставила Уэстона почувствовать себя немного смешным. Он не мог не отметить, что Ивлин Хиллингтон — умная женщина. Потом посмотрел на Дэвентри, который ухитрялся сохранять полную невозмутимость. Интересно, что думает он?

— Благодарю вас, миссис Хиллинггон, — сказал Уэстон.

3

— Очень не хотелось вас беспокоить, миссис Кендал, но нам необходимы ваши показания о том, как вы обнаружили эту девушку. Доктор Грэм сказал, что теперь вы достаточно оправились и с вами можно поговорить.

— Да, конечно, — отозвалась Молли. — Я теперь в полном порядке. — Она улыбнулась им быстрой нервной улыбкой. — Это просто был шок. Я так испугалась. Ведь ужас-то какой…

— Еще бы, можно себе представить. Как я понял, вы вышли прогуляться после ужина.

— Да — я часто так делаю.

От Дэвентри не укрылось, что она отвела глаза и при этом все время сплетала и расплетала пальцы.

— В котором часу это было, миссис Кендал? — спросил Уэстон.

— Не могу точно сказать — мы не очень-то следим за временем.

— Джаз еще играл?

— Да… вообще-то… мне кажется… я не помню.

— А где именно вы гуляли?

— По дорожке вдоль берега.

— Вы пошли налево или направо?

— О… сначала в одну сторону — потом в другую… я… я… как-то не обратила внимания.

— Почему вы не обратили внимания, миссис Кендал?

Она нахмурилась.

— Потому, наверно, что я… ну… задумалась.

— Задумались о чем-нибудь конкретном?

— Нет… нет… ничего определенного. Просто припоминала, что еще надо сделать… за чем присмотреть… в отеле. — Опять это судорожное сплетание и расплетание пальцев. — А потом… вижу что-то белое… в кустах гибискуса… и не могла понять, что это. Остановилась… подошла… — Она судорожно сглотнула. — Оказалось, это она… Виктория… вся скорчившаяся… я попыталась приподнять ей голову, и… кровь… у меня на руках.

Она посмотрела на них и повторила с удивлением, словно вспоминала о чем-то невероятном:

— Кровь… у меня на руках.

— Да-да. Вам выпали ужасные испытания. Об этом больше не нужно рассказывать… Сколько времени вы провели на улице, прежде чем обнаружили ее?

— Не знаю… не могу сказать.

— Полчаса? Час? Или больше?

— Не знаю, — повторила Молли.

Тут Дэвентри спросил — как бы между прочим:

— Во время вашей… прогулки у вас был в руке нож…

— Нож? — удивленно переспросила Молли. — Зачем мне было брать нож?

— Я спрашиваю только потому, что, по словам одного из поваров, когда вы выходили из кухни в сад, у вас в руке был нож.

Молли опять нахмурилась.

— Но я не выходила из кухни… или вы имеете в виду, раньше… до ужина… нет… не думаю…

— Возможно, вы поправляли приборы на столах.

— Иногда приходится это делать. Они, бывает, путают… то меньше, чем надо, ножей… то лишние положат. С вилками и ложками то же самое… вечно что-нибудь.

— Так вы не исключаете, что вышли в тот вечер из кухни, держа в руке нож?

— Нет, не думаю… Я даже уверена, что нет… — Потом добавила: — Тим был там рядом — он, наверно, помнит. Спросите его.

— Вам эта девушка — Виктория — нравилась? Она справлялась со своей работой? — спросил Уэстон.

— Да. И вообще, она была очень милая девушка.

— Вы с ней не ссорились?

— Ссорились? Нет.

— Она никогда не угрожала вам чем-либо?