Карибы. Ресторанчик под пальмами

— По вам не скажешь, — покачала я головой, разглядывая его подтянутое, мускулистое тело.

— Стараюсь оставаться в форме, — с едва заметной усмешкой ответил Дядюшка Уодди. — А секрет простой: море. Почти восемьдесят лет кряду я каждый день плаваю в море и прохожу вдоль всего берега бухты. Кроме того, я не пью ром и ем много рыбы.

Дядюшка Уодди держался с невероятным достоинством. У него всегда имелась в запасе куча историй о том, как на Ангилье жилось в стародавние времена, еще до появления туристов. Он меня совершенно очаровал, и я с жаром стала упрашивать его почаще заглядывать к нам на кухню. Ему нравилась роль наставника, профессора, а я с огромным удовольствием мотала на ус всякие премудрости. Обычно, рассказав что-нибудь из местных легенд или преданий, Дядюшка Уодди оставлял пакет апельсинов.

Хлеб из кукурузной муки

Под неусыпным наблюдением Дядюшки Уодди я продолжила делать хлеб, который мы собирались подавать гостям тем вечером. Мы обсудили, как бороться с комковатостью и сухостью хлеба из кукурузной муки, и я пообещала, когда все закончу, угостить хлебушком Уодди. Клиенты постоянно просят меня поделиться этим рецептом и всякий раз удивляются, когда слышат об ингредиентах.

Смешайте в миксере 1 чашку масла и ¾ чашки сахара. Добавьте по очереди 4 яйца, каждый раз тщательно все взбивая. Включив миксер на небольшую скорость, добавьте 1 ½ чашки пастообразной дробленой кукурузы со сливками, ¼ чашки толченого ананаса, 1 чашку муки, 1 чашку тертого сыра «Монтерей джек», 1 чашку кукурузной муки, 2 столовые ложки разрыхлителя и 1 чайную ложку соли. Залейте тесто в форму для выпечки и поставьте в духовку, разогретую до температуры 160 °C, либо на 1 час, либо до образования золотисто-коричневой корочки.

Рецепт приводится из расчета на 8 человек.

— А где вы кукурузную муку берете? — спросил Дядюшка Уодди.

— Из Флориды привозят, — ответила я. — А что, вам отсыпать?

— Да нет, не надо. Я сам кукурузу выращиваю. Потом везу в Министерство сельского хозяйства, что в Вэлли. Там у них есть жернов, вот муку и мелют. Когда-то я ходил до города пешком, а зерно на себе таскал. Сейчас обычно меня кто-нибудь подвозит. Я тут у вас мукуну для коз нарвал. Надеюсь, вы не возражаете? — И жестом он предложил мне проследовать за ним.

Я увидела на земле две большие аккуратные вязанки стеблей. Кое-где среди них просматривались цветы лаванды.

— Я это нарвал возле вашего ресторана. Надеюсь, вы не будете возражать? — повторил Дядюшка Уодди.

— Конечно нет, о чем речь? И вообще, это же ваша земля. Но как вы дотащите эту тяжесть домой?

— Да я вообще-то недалеко живу. В Лонг-Бэй. На холме. — С этими словами он взвалил две здоровенные вязанки себе на плечи и широким шагом двинулся по шоссе.

Я смотрела ему вслед, потрясенная до глубины души. Восемьдесят пять лет, ходит в одних плавках, сложен как тридцатилетний и еще тащит козам корм.

— Вы заглянете к нам на ужин в свой день рождения? — крикнула я ему вслед. — За счет заведения.

Дядюшка Уодди остановился, обернулся и широко улыбнулся.

— Для меня это большая честь. День рождения у меня в следующую среду. Я приду к вам в семь вечера. — И он двинулся дальше.

«Может, Ангилья сама по себе является источником молодости?» — такая мысль крутилась у меня в голове, когда я вернулась к работе.

По вечерам на кухне в ресторане не смолкала болтовня, благодаря которой я все больше узнавала о культуре Ангильи. В жарких спорах о крикете или лодочных гонках ребята забывали обо всем на свете, и мне приходилось остужать их пыл, напоминая о клиентах в обеденном зале. Самое активное участие в дискуссиях всегда принимал Жук, высокий пронзительный голос которого перекрывал голоса всех остальных.

— Эй, Боб, — однажды обратился он к моему мужу, — вот скажи, что быстрее — круизный лайнер или скоростная моторная лодка?

Боб хотел как можно скорее вернуться в обеденный зал, где было полно народу, однако он понял, что сейчас к нему обращаются как к третейскому судье в очень важном споре. Но прежде чем он успел открыть рот, Шебби произнес: