Карл Маркс как революционер и экономист. От рабочих кружков к незавершенному «Капиталу»

В действительности вышло еще дольше.

2 февраля Маркс пишет Лассалю, что 31 января на почте получено извещение, будто рукопись в Берлине, но, судя по письму Лассаля от того же дня, она издателю не доставлена. Из этого Маркс делает вывод, что в ней рылась полиция, и высказывает такое опасение:

Кто поручится, что какой-нибудь мелкий чиновник потехи ради не использовал одну или две страницы для разжигания трубки? (29/469)

Тут следует абзац, специально предназначенный для правительства Пруссии, чья полиция, как думал Маркс (возможно, не без оснований, мы не знаем), читала его письма:

Я предполагаю, что прусское правительство в своих же собственных интересах не совершило каких-либо неверных шагов в отношении моей рукописи. В противном случае я поднял бы дьявольскую бурю в лондонской прессе («Times» и т. д.) (Там же).

То ли прусская полиция испугалась этой угрозы, то ли по иным причинам, но рукопись еще накануне была доставлена Дункеру, о чем Маркс пока не знает.

4 февраля Маркс нервно пишет Лассалю, что от Дункера еще нет извещения о получении рукописи (29/470). Одновременно выражает уверенность в скором начале войны Франции, Пьемонта и Австрии. Но о «революционных последствиях» на сей раз говорится как об ожидаемых лишь «в конечном счете».

8 февраля:

Дорогой Энгельс!

Сегодня ровно две недели, как я отослал рукопись в Берлин; с тех пор написал два письма Лассалю, но до сего момента нет уведомления о получении. А отправку предисловия я поставил в зависимость от этого «уведомления о получении». Ты ведь понимаешь, что можно потерять всякое терпение, когда все так не ладится. От досады я совершенно болен.

Прилагаю письмо Лассаля. Верни мне его обратно (29/318).

Речь идет о знаменитом Предисловии «К критике политической экономии», где излагается «классическая» формула исторического материализма в терминах «базис – надстройка» и научно обосновывается неизбежность социальной революции (13/5–9).

9 февраля:

Дорогой Энгельс!

Сегодня

, наконец, письмо от Дункера. Он рукопись получил лишь 1 февраля…

Похоже, что прусская полиция не рылась в рукописи. «Лишь 1 февраля» – это сразу, на следующий день по прибытии в Берлин.

…На этой неделе она в набор не идет, так как сейчас кончают печатание какого-то сочинения Лассаля, – какого именно, не знаю (29/319).

Печатается драма Лассаля «Франц фон Зиккинген». Герой драмы – историческое лицо, руководитель рыцарского восстания на Рейне в защиту Реформации в XIV (?) веке. Потерпел поражение.

21 февраля Маркс пишет Энгельсу, что «обрабатывает» свою третью главу, «Капитал» (29/323). Датировка рукописей, о которой мы говорили выше, сославшись на Издателя, не подтверждает этого сообщения.

25 февраля Маркс одобряет идею Энгельса о военной статье «По и Рейн» (по поводу назревавшей войны) и сообщает:

Ты должен тотчас же взяться за дело, так как время тут – всё. Я сегодня уже написал Лассалю и уверен, что этот еврейчик Браун устроит дело (29/324).

Почему «еврейчик» – «Браун»? Этого мы объяснить не можем (шутка юмора?). Почему вообще такой пренебрежительный тон и насколько он отражает истинное отношение адресанта к адресату? Постараемся объяснить ниже.

Письмо к Лассалю от 25 февраля посвящено как раз содержанию предполагаемой брошюры Энгельса и просьбе пристроить ее к Дункеру. В заключение:

Ответь мне как можно скорее и не сердись на меня за то, что я отнимаю у тебя так много времени и так часто прибегаю к твоему содействию. Оправданием мне служат просто общие интересы партии (29/475).

Лассаль сделал и это. Как писал Энгельс (4 марта):