Карл Великий

Обо всем этом свидетельствует главным образом хронист из монастыря Муассак, расположенного по соседству с происходившими событиями. Есть данные, что на полученные трофеи Хишам I построил мечеть. Хотя король Людовик к этой катастрофе отношения не имел, тем не менее военная неудача подтвердила нестабильность на южных границах империи в связи с предстоящей экспедицией против Беневенто (хотя и прежние походы не приносили франкам славы) под командованием обоих «промежуточных» королей — Пипина и Людовика. И без того непростая ситуация осложнялась внутриполитическими перипетиями — аквитанское окружение короля постепенно прибрало к рукам государственную казну. К удивлению отца, Людовик не мог порадовать его никакими подарками, а когда отец решил выяснить, в чем дело, сын был вынужден признаться в своей полной финансовой несостоятельности. Карл действовал решительно. В Аквитанию немедленно отправились два королевских эмиссара — граф Рихард и некто Виллиберт, впоследствии архиепископ Руанский. Они потребовали вернуть отчужденное королевское владение и одновременно предложили разобраться со снабжением аквитанского двора. В результате четыре пфальца стали зимней резиденцией короля: Дуэ в Анжу, Шасснёй в Пуату, где в 778 году родился Людовик, Анжак в Ангулеме и Эбрён в Берри. Все они, между прочим, располагались на границе с собственно землями франков. На юге Аквитании выявились проблемы с реституцией и контролем. Учреждение четырех зимних пфальцев противоречит свидетельству того же источника о том, что занятое королевское владение возвращено королю, ибо это имеет силу только для фискальных округов, которые, в свою очередь, составляли экономическую основу упомянутых зимних резиденций.

Поскольку доходы от таможни, чеканки денег и прочего, как правило, были сосредоточены в руках сборщиков таможенных сборов и хозяев монетного двора или же местных властей, если только в результате предоставленных привилегий не оседали в карманах церковных получателей, вполне логично, что королевство за неимением прочих надежных и постоянных государственных доходов на основании так называемого реестра государственных владений активно заботилось о состоянии и доходности казенной земельной собственности как экономической основы каждодневных потребностей двора, при этом обеспечивая оптимальные условия для употребления и реализации сельскохозяйственных продуктов и их излишков.

Наконец-то для Карла закончился 793 год, который не стал для него ни успешным, ни радостным: военные неудачи и, значит, падение престижа на юге Аквитании; утрата Беневенто как союзника на Апеннинском полуострове; очередной мятеж саксов (на этот раз с еще более серьезными потерями), охвативший весь регион между нижними течениями Везера и Эльбы и даже дальше; затишье в отношениях с аварами, на которых сказалась неудача с запланированным строительством канала; голод и продовольственный кризис, а самым огорчительным и серьезным событием стал заговор собственного сына и части аристократии, о существовании которого королю стало известно не от кого-нибудь, а от лангобардского изгнанника.

НА ПУТИ К ИМПЕРИИ 794–800 ГОДЫ

ФРАНКФУРТСКИЙ СОБОР 794 ГОДА

Чтобы восстановить покачнувшийся авторитет, вновь зару читься благосклонностью и помощью небесных сил, продемон стрировать всему миру свою харизму и мощь, королю франком потребовался качественно новый шаг вперед. В 794 году монарх должен был покончить с неудачами в политической сфере, с мятежниками и отступлениями, с озабоченностями и колебаниями, чтобы показать превосходство собственного созидательного подхода.

На имперское собрание, воспринимавшее себя одновременно и прежде всего как сейм, были приглашены представители всех провинций империи. Имперские хроники в подражание античным образцам называли Галлию, Германию и Италию. Представлена была и англосаксонская ученость во главе с одним из менторов Карла — Алкуином. Столь пестрое собрание было призвано решить актуальные политические вопросы и, как всегда, указать народу пути его развития, но прежде всего под председательством короля и в присутствии папских легатов рассмотреть и решить религиозно-политические и сугубо богословские проблемы.

Королевский двор государства франков формировался как оплот христианской ортодоксальности, поэтому он не мог не прислушиваться к озвученной мысли, не мог не вникать в письменное слово. Поэтому наряду с Алкуином всеобщее внимание привлекали вестгот Теодульф и лангобард Павлин, который уже в споре с Феликсом Уржельским принял на себя основное бремя аргументации. Это были самые яркие интеллектуальные авторитеты, размышления которых в обильных источниках по догматическим вопросам адоптианства и иконоборчества трудно отделить друг от друга.

Местом проведения церковного собора Карл выбрал Франкфурт, пфальц которого впервые привлек к себе внимание историков. Еще в конце 793 года король посетил виллу, где провел зиму, отмечал Пасху, а перед воротами Регенсбурга вручил грамоту монастырю Сен-Эммерама.