Карл Великий: реалии и мифы

Как видно из приведённого фрагмента, аллодиальными владениями обладали все категории воинов, включая знать и самого короля. Исследователю истории франкской знати Ф. Ирзиглеру удалось обобщить многочисленные примеры такого рода, в том числе касающиеся династии Пипинидов-Арнульфингов-Каролингов. По его данным, крупные аллоды меровингской знати приобретались в результате актов наследования, покупки, овладения в результате колонизации или даже насильственного присвоения и составляли имущественную основу господства аристократии в раннефранкском обществе. Не случайно известный русский медиевист Д. Н. Егоров предлагал переводить франскское «alodum» как «вотчина».

В Испании одно из первых упоминаний термина «hereditas» в интересующем нас значении встречается в тексте «Жития св. Фруктуоза, епископа Браккары» (VII в.). Под ним подразумеваются крупная вотчина, которую святой получил в наследство от отца — герцога из королевского рода, и на землях которой основал целый монастырь. Показательно также, что дядя святого попытался добиться от короля уступки ему этого владения на том основании, что он, в отличие от племянника, ставшего монахом, будет ходить в королевское войско: [Vita S. Fruct.: Col. 461:] «… ut ejusdem pars hereditatis a sancto monasterio auferretur, et illi quasi pro exercenda publica expeditione

conferretur».

Как видим, основные черты статуса аллодиальных владений вестготской и франкской знати меровингского времени совпадали. Арабское завоевание, отрезавшее христианские земли от наиболее романизированных территорий полуострова, должно было способствовать проявлению германских черт, ранее скрытых внешней романской оболочкой. Не случайно «hereditates» часто упоминаются в документах астурийского времени, выступая в качестве материальной основы власти германизированной астурийской знати и самих королей. Как явствует из текстов, этот тип крупных владений представлен во всех частях королевства [DEPA-II: Р. 260, doc. п. 161 (а. 899, Port.); DCL: Р. 67, doc. п. 10 (а. 917, Leon); BGC: Р. 46, doc. п. 39 (а. 963, V. Cast.); CD Ona: P. 8, doc. n. 5 (a. 967, V. Cast.) etc.]. Продолжая традицию испано-готской знати, короли и аристократия основывали в своих владениях частные церкви и монастыри и наделяли их землями на правах «hereditates» (нередко эти земли передавались вместе с зависимыми людьми): [CD Ona: P. 7, doc. n. 4 (a. 944, V. Cast.):] «… placuit nobis… ut uinderemus tibi… Silbano abbati uel ad fratribus tuis, ecclesia propria nostra… cum sua hereditate…» (см. также: DEPA-I: P. 317, doc. n. 78 (a. 863, V. Cast.); DCL: P. 51, doc. n. 6 (a. 915, Leon) etc).

Кроме вотчин, в Астуро-Леонском королевстве, как и в меровингской Галлии, наряду с крупными владениями знати существовала целая система мелких и средних владений (владельцы последних могли иметь нескольких рабов) [DEPA-I: Р. 145, doc. n. 26 (а. 817? Gal.): «… mea propria hereditate que habeo in riba de Mandeo… siue seruos

et libertos de omnibus ipsis uillis…» etc.]; их аллодиальный характер убедительно обоснован О. И. Варьяш. Вслед за ней мы можем констатировать чётко выраженный свободный характер «hereditates». Он выражался прежде всего в полной свободе распоряжения такими землями (купля и продажа, дарение, передача по наследству), причём все эти действия не были сопряжены с какими-либо изменениями в социальном статусе контрагентов. В этом смысле характер владельческих прав мелких и средних владельцев ничем не отличался от соответствующих прав знати и самого короля.