Карл Великий: реалии и мифы

Картина именно такой оккупации восстанавливается на основе данных кастильской грамоты середины X в., в тексте которой содержится интересный понятийный ряд, обозначающий комплекс однородных действий: «… prehendere vel scadare aut scalidare…» Первое из этих понятий означает проведение собственно пресуры-захвата («prehendere»), третье подразумевает занятие «scalidum», то есть участков, не имеющих владельца, что подтверждается определениями «in locum heremum» и «sicut antiqua gens derelinquerunt». Второе («scadare»), слово нелатинского происхождения, может быть объяснено лишь как производное от готского «scadan» («skaidan») — «разделение», «отделение» (по-видимому, имеется в виду раздел захваченной территории между захватчиками): [BGC: Р. 44, doc. п. 37 (а. 955, V. Cast.):] «… parentibus meis in locum heremum prehendere vel scadare aut scalidare potuerunt, sicut antiqua gens dereliquerunt.» Подобное использование термина готского происхождения не имеет аналогов, но вполне сочетается с выводами о германских истоках астурийской «hereditas».

При ближайшем рассмотрении доводы наших оппонентов оказываются основанными лишь на данных одного документа: «…terras de iscalita factum est [var.: seu] calidum, et de monte fecimus campum.» [DEPA-I: P. 197, doc. n. 42 (836, V. Cast.).]. Но его содержание отнюдь не однозначно. Оно вполне может быть понято как описание ряда последовательных действий: (1) «terras de iscalta factum est calidum…» — собственно установление владельческих прав и (2) «… et de monte fecimus campum» — расчистка и распашка нови. Таким образом, и здесь хозяйственное обустройство земли выступает как следствие акта апроприации, а не как его основание. Заметим, что преодоление трудностей, связанных с обустройством пустующих территорий, вообще едва ли было под силу действующим в одиночку мелким землевладельцам. Оно требовало жёсткой организации, и в роли такого организатора чаще всего выступало духовенство: [DEPA-I: Р. 156, doc. п. 30 (а. 822, V. Cast.):] «Abitus abba» (см. также: Ibid., P. 176, doc. n. 37 (a. 829, V. Cast.): «Ego Ualerianus una cum patri meo Teodarium et meos gasalianes (братией — O. A.)»; P. 211, doc. n. 46 (a. 842, Gai.): «…domnus Senior abbas…» etc).

Четвёртая и последняя группа замечаний касается понятия «stirps» и производных от него форм — «stirpare» и «extirpe». Наши предшественники в своих трактовках этих терминов исходили из изначального значения слова «stirps» — «корень». Поэтому «stirpare» переводилось как «корчевать». Однако мы считаем, что соответствующие случаи требуют более детального разбора.

Многозначность отмеченных понятий прослеживается прежде всего на примере позднелатинской глагольной формы «stirpare». В ряде случаев её употребление связано с простой опиской писца, спутавшего форму «stirpare» с внешне похожим, но и имеющим совершенно иное значение глаголом «stipare» («заполнять», «наполнять»). Этот глагол выступает как синоним понятия «populare» («заселять», «осваивать»). При этом процесс заселения виллы зависимыми людьми («familia») выглядит как прямое следствие пресуры: «villa… de mea praessura stipata de mea familia» [DEPA-I: P. 49–51, doc. n. 5; Ibid., P. 41, doc, n. 4.].

Вторая группа значений связана с употреблением формы «ех stirpe» (вариант: «extirpe»). Все известные нам случаи использования этой формы объединяет указание на изначальность совершённого акта (заметим, что классическое «stirps» имело и значение «начало»): [DEPA-I: Р. 95, doc. n. 16 (V. Cast.):] «… et omnes nostras presuras quam… accepimus… ibi plantavimus extirpe ipsas baselicas…». Здесь напрашивается сравнение с аналогичным употреблением слова «radix» («корень») в том же значении указания на «изначальность»: DEPA-I: Р. 49, doc. n. 5 (Gal.): «monasterium… quod… ex radice fundamentavi») (см. также: DEPA-I: P. 49, doc. n. 5 (Gal.); Ibid., P. 112, doc. n. 21 (a. 807, V. Cast.). DEPA-II: DEPA-I: P. 112, doc. n. 21 (a. 807, V. Cast.) (гендиадиз «extirpe radice»); Ibid., P. 241, doc. n. 158 (a. 899, Port.); Ibid., P. 270, doc. n. 165 (Gai.)).

Наиболее ясно это значение прослеживается в документе, датированном 899 г.: Альфонсо III Великий передаёт несколько вилл епархии Сантьяго-де-Компостела. Прежде эти виллы находились в собственности некоего Пелагия, сына Петра, который по королевскому приказанию овладел ими путём пресуры и, таким образом, был их первым владельцем, а уж затем король получил их в результате обмена: «villam… quam nuper

Pelagius filius Petri per nostram ordinationem extirpe prehendidit, et nos illam ex eo per conmutationem accepimus.» Характерно, что в качестве синонима выражения «ex stirpe» использовалось и выражение «ex radice» (где «radix» — «корень», «начало»). В свою очередь, это позволяет объяснить словоупотребление «extirpe radice» как простой гендиадиз.