Карл XII, или Пять пуль для короля

Да, мир удивится страданиям, которые тебе придется испытать: ненависть, зависть, преследования скорпионов и драконов, которые станут на твоем пути и на пути твоих воинов. Но после длительного и тяжкого труда ты достигнешь своей цели [190].

Глава шестнадцатая

НОВЫЕ УДАРЫ СУДЬБЫ 

Король, О Боже, ты меня наказал, и я благодарю тебя!

А. Стриндберг. Густав Васа

1300 шведов и 1500 запорожцев спешно уходили от берегов полноводного Днепра в юго-западном направлении. После Переволочны путь Карла XII лежал на Очаков — турецкий город в устье Буга. Беглецам предстояло преодолеть по высохшей и выжженной степи около 350 километров. Карла везли в легкой крытой повозке, которую он ненавидел всей душой верхового ездока. Вместе с ним ехал раненый лейтенант драбантов Хорд, а иногда в повозку третьим подсаживался уже знакомый нам Аксель Спарре, несостоявшийся губернатор Москвы, жизнерадостный балагур, скрашивавший однообразную обстановку веселыми анекдотами. Раненые офицеры тоже передвигались на повозках, поэтому ехали медленно.

Все время опасались русской погони, а если бы беглецы знали, что Левенхаупт оставил им всего двенадцать часов форы, то нервничали бы еще больше. Они также не ведали, что в погоню за ними А. Д. Меншиков отправил шеститысячный конный отряд генерал-майора князя Александра Григорьевича Волконского, который, на счастье короля, взял ложный след: буквально вслед за Карлом XII Днепр пересек военный комиссар Меландер со своими людьми, намеревавшийся соединиться с основным отрядом беглецов, следовавшим к Очакову, но взял слишком вправо и попал в плен к Волконскому. Пленение группы Меландера, вероятно, спасло жизнь «брату Карлу», потому что на ее преследовании Волконский потерял много времени. Петр I досадовал на Волконского, а зря: досадовать надо было на себя.

Мысли Карла XII все время возвращались к оставленной в Переволочне армии. Когда он поздним утром тронулся в путь, то видел, что она все еще стояла на берегу Днепра. То же самое подтвердил один офицер, пересекший Днепр несколькими часами позже короля. Этот нераскрытый во всех исторических исследованиях источник рассказал также о том, что русская армия тоже появилась у Переволочны и что никакого боя, пока он был там, не произошло. Все это было странно и непонятно.

Состояние шведов осложняли неизвестное будущее, чрезмерная усталость и отсутствие воды, поэтому шансов на благополучное пересечение этой пустынной тогда местности было у них не так уж много. По мнению Э. Карлссона, шведы, совершенно не ориентировавшиеся в степи, без помощи запорожцев Мазепы вряд ли сумели бы благополучно добраться до Буга. У многих падали лошади, и люди шли пешком. Некоторые не выдерживали и опускались на землю, но на них не обращали внимания и шли вперед.

Карлу XII повезло, и судьба на какое-то время отпустила свои строгие вожжи. Воду для питья королю готовил камердинер Хюльтман, он брал из каких-то грязных и пересохших луж воду и фильтровал ее через салфетки — верный способ заболеть дизентерией, но король не заболел. Если проблема питья кое-как решалась, то с едой дело обстояло хуже, потому что взять с собой в поездку необходимого запаса пропитания не удалось. Ели конину — по тем временам пищу чрезвычайно противную и нехристианскую, особенно для жителей Северной Европы. Мазепинские казаки охотились на диких антилоп, зайцев и прочую живность, но ни разу никто из них подношений королевскому столу не сделал. Зато духовная пища была в изобилии: с королем ехали не меньше 18 капелланов [191]. Мазепа со своими казаками ехал отдельно, на некотором расстоянии от шведов. Вероятно, запорожцам так было удобнее воровать по ночам шведских лошадей. Старый гетман (71 год) вез с собой два бочонка золота — то ли казенных, то ли из личных «накоплений». Гетман не доверял своим людям и уж тем более лихим запорожцам, и драгоценный груз охраняли шведские драгуны из Сёдерманландского полка. И правильно сделал, иначе он бы в первые же часы после перехода Днепра остался лежать в этой степи либо с простреленной старой и дурной головой, либо с ножом в груди. Казаки спасались от царского гнева, но никаких иллюзий по отношению к гетману тоже не питали.

Они ехали по бескрайней степи, фактически ничейной территории, отделявшей украинцев от крымских татар и простиравшейся во все стороны на расстояние многочасовой верховой езды. Время от времени беглецам попадались курганы, насыпанные, вероятно, еще во времена скифов. Первым из европейцев в этих местах в середине XIII века побывал францисканский монах Вильгельм Руйсбрекский (известный у нас как Рубрук), когда он пробирался в Каракорум, в ставку великого хана.