Карлос Кастанеда, книги 1-3

Я отвел глаза и увидел койота, неторопливо бегущего по полю. Койот находился примерно в том месте, где я видел человека. Он пробежал около пятидесяти метров в южном направлении, а затем остановился и побежал ко мне. Я крикнул пару раз, чтобы отогнать его, но он продолжал бежать. Я испытал тревогу. Я подумал, что он бешеный, и даже хотел набрать камней, чтобы защититься, если он нападет. Когда животное оказалось в трех-четырех метрах от меня, я заметил, что оно нисколько не возбуждено. Наоборот, оно казалось спокойным и не испытывающим страха. Оно замедлило шаг и остановилось в полу-тора-двух метрах от меня. Мы посмотрели друг на друга, а затем койот подошел ближе. Его коричневые глаза были дружественными и ясными. Я сел на камни, и койот остановился, почти касаясь меня. Я был ошеломлен. Я никогда не видел дикого койота так близко, и единственное, что пришло мне в этот момент в голову, это заговорить с ним. Я начал так, как человек заговорил бы с дружелюбной собакой. А затем я подумал, что койот «ответил» мне. У меня была абсолютная уверенность, что он мне что-то сказал. Я смутился, но у меня не было времени разбираться в своих чувствах, потому что койот заговорил вновь. Не то чтобы животное произносило слова так, как я привык слышать слова, произносимые людьми. Скорее это было ощущение, что он говорит. Но это не было похоже на то, как домашнее животное общается со своим хозяином. Койот действительно что-то сказал. Он передал мысль, и это вылилось во что-то вроде предложения. Я сказал:

— Как поживаешь, маленький койот? И мне показалось, что я услышал ответ:

— Я хорошо, а ты?

Затем койот повторил предложение, и я вскочил на ноги. Животное не сделало ни одного движения. Оно даже не было испугано моим внезапным прыжком. Его глаза оставались дружескими и ясными. Оно наклонило голову, легло на живот и спросило:

— Почему ты боишься?

Я сел к нему лицом и повел самый колдовской разговор в своей жизни. В конце концов койот спросил, что я тут делаю. И я сказал, что пришел сюда, чтобы «остановить мир».

Койот сказал:

— Que bueno!

Тут я сообразил, что это койот, владеющий двумя языками. Существительные и глаголы в его предложениях были английскими, а союзы и восклицания — испанскими. Мне пришло в голову, что передо мной очень хитрый койот. Я стал смеяться над абсурдностью того, что происходит, и смеялся так сильно, что почти впал в истерику. Затем весь груз невозможности происходящего обрушился на меня, и мой разум заколебался. Койот поднялся на ноги, и наши глаза встретились. Я пристально посмотрел в них. Я чувствовал, что они притягивают меня, и внезапно животное стало радужным. Оно начало испускать сияние. Казалось, мой мозг воспроизводит другое событие, случившееся десять лет назад, когда под воздействием пейота я стал свидетелем превращения обычной собаки в незабываемое радужное существо. Как будто койот вызвал воспоминание, и память об этом событии ожила и наложилась на очертания койота. Койот был светящимся, текучим, жидким существом. Его свечение поражало. Я хотел закрыть глаза руками, чтобы защитить их, но не мог двинуться. Светящееся существо коснулось какой-то моей неопределенной части, и мое тело испытало такую неописуемую теплоту и такое хорошее самочувствие, словно это прикосновение заставило меня взорваться. Я онемел. Я больше не чувствовал ног, ступней, своего тела, но что-то удерживало меня в прямом положении.

Я не знаю, сколько я оставался в таком положении. Тем временем светящийся койот и вершина холма, на котором я стоял, исчезли из виду. У меня не было ни мыслей, ни чувств. Все было выключено, и я свободно парил.

Внезапно мое тело ощутило удар, а затем что-то ласково обволокло меня. Я понял, что на меня светит солнце. Я едва мог различить отдаленные гребни гор на западе. Солнце почти касалось горизонта. Я смотрел прямо на него, а потом увидел «линии мира». Я ощутил множество крайне необычных флюоресцирующих белых линий, которые пронизывали все вокруг. На секунду я подумал, что вижу солнечный свет, отраженный от моих ресниц. Я моргнул и посмотрел опять. Линии были непрерывными и проходили через все вокруг. Я повернулся вокруг своей оси и осмотрел удивительный новый мир. Линии были хорошо заметны и устойчивы, даже если я смотрел в противоположную от солнца сторону.

Казалось, я в экстазе стоял на вершине холма бесконечное время. Но все это могло длиться лишь несколько минут — пожалуй, не дольше, чем сияло солнце перед тем, как достичь горизонта. Но мне это время показалось бесконечным. Я чувствовал что-то теплое и успокаивающее, исходящее из мира и моего собственного тела. Я знал, что раскрыл секрет. Он был таким простым. Я ощутил поток неведомых чувств. Никогда в жизни я не испытывал такой божественной эйфории, такого покоя и такой полноты, но я не мог выразить раскрытый секрет в словах или хотя бы в мыслях, хотя мое тело знало его.