Читаем Карма полностью

Ты потеряла сознание, и тебя привезли сюда. Никто тебя здесь не искал.


Я смотрю мимо нее. Наружу ведет узкая дверь. Занавесь на ней, вздуваясь и опадая от ветра, играет вспыхивающими солнечными лучами.


Скажи, как тебя зовут. Скажи хоть что-нибудь. Пожалуйста. Я врач. Я хочу тебе помочь.


Занавесь вздрагивает. Мой голос улетает вслед за потревожившим ее порывом.

Не местная

Говорят, ты не местная.

(Да, я покойница.)


Врач наклоняется совсем близко к моему лицу. Белков глаз у нее почти не видно – только большие круги радужной оболочки и длинные ресницы.


Откуда ты?

(Из преисподней.)


Но я отвечаю: J’habite a Elsinore. Je suis etudiante

[11]. У меня с языка срываются фразы, которые вдалбливала нам мадам Кирби. Я, наверно, и правда в аду. С чего бы еще мне говорить по-французски?


Вид у врача озадаченный. Она морщит свой длинный изящный нос. Прикусывает нижнюю губу. Похоже, не понимает моего лепета.


Как тебя зовут? – снова спрашивает она на хинди.


Как меня зовут? По-французски? Среди мертвых? Но во рту само собой набухает и выдувается как пузырь: Майя.


Майя. Очень мило. Мне жаль, Майя, что тебе пришлось все это пережить.


Она опять дотрагивается до моего лба. Колокольчиками позванивают браслеты.


А ты знала, что многие мудрые люди предсказывали гибель госпожи Ганди? Говорят, и она сама знала, что с ней будет.


Ты богиня? – хочу я спросить ее. У нее такая идеальная кожа. Не коричневая, а смугловатая. Без изъянов и морщин. Ты Сарасвати[12]

?


Разве можно уберечься от Судьбы? Она, крылатая, налетает из тьмы и уносит с собой наши души.


Она разговаривает как богиня.


Не бойся, Майя, со временем мир придет в себя.


Она встает. Ее сари шуршит, как листья осенью. Она как бы проплывает надо мной, похожая на взлетевшего в воздух яркого павлина.


Когда она выходит, пригнувшись под притолокой, занавесь тенью следует за ней. Я скоро вернусь.


Людей сжигают живьем, – выговаривают мои пересохшие губы. – Сжигают живьем, – шепчу я в последний раз.


Вина

Я понимаю: это не я разматывала тюрбан, связывала ноги, лила бензин, чиркала спичкой.

(И это не я обернула ей вокруг шеи оранжевое сари.)

Но я слышала крики о помощи и не сдвинулась с места.

(Я спряталась за дверью сарая и смотрела, как Майкл раздевает Хелен.)


Разве погасло бы пламя, если бы я накрыла его своим телом?

(А если бы я тогда сразу после школы пошла домой?)


Может, надо было умереть вместе с ним?

(Я же могла пойти с отцом. Не оставлять его одного.)


Получается, я напрасно ничего ей о себе не говорю?


Нет. Я не заслуживаю, чтобы меня нашли. И чтобы меня любили.


Пожалуйста, расскажи о себе, – упрашивает врач. – Где твоя мать, где отец, где твоя семья? Я хочу тебе помочь. Должны же родные знать, где тебя искать.


Бывает, что тебе совершенно нечего сказать другому человеку.

Милая Майя, забудь все, что ты видела. Не береди душу. Ляг и поспи. Во сне всё тоже настоящее.


Записная книжка Сандипа

13 ноября 1984

Шесть главных причин завести дневник

# 1. ТЫ ВСЕГДА ПРАВ. Поспорил, например, с родными, и они говорят, что все было не так, как ты говоришь, а ты им – раз! – и дневник, где все записано.


# 2. ПОДРУЖКА. Если подружка захочет знать, где ты был и что делал, находишь в дневнике запись за нужный день – и вот они, неопровержимые факты!


# 3. НЕБЫЛИЦЫ. Наполнив дневник всякими небылицами, можно переписать историю, и пусть с тобой поспорят те, кому нечего предъявить кроме воспоминаний. Это же здорово.


Собственно, это то же самое, что пункт 2. И 3.


# 4. СУДЬБОНОСНОЕ СОБЫТИЕ. Когда близится что-то грандиозное (и у тебя от предвкушения трепещет нутро), ты можешь записать всё последовательно и подробно, чтобы потом перечитать и попытаться понять: почему это случилось именно со мной?


# 5. ДЕВОЧКА-НАЙДЕНЫШ. Что-то явно происходит, тебе непонятное. (И никому непонятное.) Но в один прекрасный день картина начнет проясняться – а все ее фрагменты у тебя в дневнике.


Перейти на страницу:

Все книги серии 4-я улица

Похожие книги

Север и Юг
Север и Юг

Выросшая в зажиточной семье Маргарет вела комфортную жизнь привилегированного класса. Но когда ее отец перевез семью на север, ей пришлось приспосабливаться к жизни в Милтоне — городе, переживающем промышленную революцию.Маргарет ненавидит новых «хозяев жизни», а владелец хлопковой фабрики Джон Торнтон становится для нее настоящим олицетворением зла. Маргарет дает понять этому «вульгарному выскочке», что ему лучше держаться от нее на расстоянии. Джона же неудержимо влечет к Маргарет, да и она со временем чувствует все возрастающую симпатию к нему…Роман официально в России никогда не переводился и не издавался. Этот перевод выполнен переводчиком Валентиной Григорьевой, редакторами Helmi Saari (Елена Первушина) и mieleом и представлен на сайте A'propos… (http://www.apropospage.ru/).

Софья Валерьевна Ролдугина , Элизабет Гаскелл

Драматургия / Проза / Классическая проза / Славянское фэнтези / Зарубежная драматургия
Руны
Руны

Руны, таинственные символы и загадочные обряды — их изучение входило в задачи окутанной тайнами организации «Наследие предков» (Аненербе). Новая книга историка Андрея Васильченко построена на документах и источниках, недоступных большинству из отечественных читателей. Автор приподнимает завесу тайны над проектами, которые велись в недрах «Наследия предков». В книге приведены уникальные документы, доклады и работы, подготовленные ведущими сотрудниками «Аненербе». Впервые читатели могут познакомиться с разработками в области ритуальной семиотики, которые были сделаны специалистами одной из самых загадочных организаций в истории человечества.

Андрей Вячеславович Васильченко , Бьянка Луна , Дон Нигро , Эдна Уолтерс , Эльза Вернер

Драматургия / История / Эзотерика / Зарубежная драматургия / Образование и наука
Божий мир
Божий мир

В книгу «Божий мир» сибирского писателя Александра Донских вошли повести и рассказы, отражающие перепутья XX века – века сумбурного, яростного, порой страшного, о котором вроде бы так много и нередко красочно, высокохудожественно уже произнесено, но, оказывается, ещё и ещё хочется и нужно говорить. Потому что век тот прошёлся железом войн, ненависти, всевозможных реформ и перестроек по судьбам миллионов людей, и судьба каждого из них – отдельная и уникальная история, схожая и не схожая с миллионами других. В сложнейшие коллизии советской и российской действительности автор не только заглядывает, как в глубокий колодец или пропасть, но пытается понять, куда движется Россия и что ждёт её впереди.В повести «Божий мир» – судьба в полвека простой русской женщины, её родителей, детей и мужа. Пожилая героиня-рассказчица говорит своей молодой слушательнице о вынесенном уроке жизни: «Как бы нас ни мучили и ни казнили, а людей хороших всё одно не убывает на русской земле. Верь, Катенька, в людей, как бы тяжко тебе ни было…»Повесть «Солнце всегда взойдёт» – о детстве, о взрослении, о семье. Повесть «Над вечным покоем» – о становлении личности. Многокрасочная череда событий, происшествий, в которые вольно или невольно втянут герой. Он, отрок, юноша, хочет быть взрослым, самостоятельным, хочет жить по своим правилам. Но жизнь зачастую коварна и немилосердна.

Александр Сергеевич Донских , Гасан Санчинский

Драматургия / Современная русская и зарубежная проза