Карма

Но когда спящих разделяют стены, трудно подслушать, о чем они шепчутся по ночам.

Очень странная девочка, и непонятно откуда.

Не разговаривает, да еще с таким именем. Ох уж это имя! Это плохой знак, Бариндра! И о чем только вы с Парвати думаете?

О чем мы думаем? О том, что мы индусы. А девочка, скорее всего, из сикхов. Поэтому мы перед ней в долгу.

Сикхи так дочерей не называют! И к тому же то, что произошло в Дели, к нам с тобой, Бариндра, не имеет никакого отношения. Нашей вины в этом нет!

Если мы не будем помогать жертвам, на нас тоже ляжет вина. И что ты привязалась к имени?

Имя как имя, довольно распространенное.

Бариндра, это имя я уже одиннадцать лет слышу по ночам в своем доме. Думаешь, это совпадение?

Во сне

Она выходит из пустыни в золотом сари. Длинные, до пояса, волосы развеваются на ветру. В руке – розовая морская раковина. Она подносит раковину ко рту и дует в нее.

Над песками летит мое имя.

Майя, – зову я ее.

Каждый раз, когда мне снится этот сон, я громко выкрикиваю это имя.

14—21 ноября 1984

Вокзал

Черт!

Только не опоздай, Сандип, – несколько раз повторила Парвати. – А то она может убежать.

Куда ей бежать-то? Кругом пустыня, а дальше на запад – Пакистан. Но кто ж по своей воле побежит в Пакистан?

Но черт, так или иначе я опаздываю. Бегу через ступеньку. Уворачиваюсь от носильщиков с чемоданами на голове. Протискиваюсь сквозь семейство, вышагивающее всемером в ряд, как на демонстрации протеста.

Поосторожнее, идиот! – кричит глава семьи, когда я перепрыгиваю через голову самого мелкого из его отпрысков.

Прошу прощения! И спасибо! – отвечаю я через плечо. Амма требует, чтобы я был почтительнее с людьми.

(Ты же, как ни крути, сын пастуха.)

Пойди отыщи ее в этом воняющем туалетом, потном океане не вполне человеческих тел!

Парвати говорила, что Майя не выносит толпу. Сразу пинает всякого, кто подойдет слишком близко. И правильно делает – очень многие заслуживают хорошего пенделя.

Я бегу по вагонам. В третьем классе пахнет мочой. Во втором – мокрой козой. (Неожиданно уютный запах.) А спальный вагон с кондиционером? Вдруг Парвати решила шикануть?

Одну за другой я распахиваю двери купе. Пусто. Пусто. Пусто. И наконец я вижу ее. В джинсах. И футболке. Съежилась у окна. На коленках рюкзак. Лицо неподвижное, прямо каменное.

Это всего лишь девчонка, говорю я себе. (Переодетая парнем.) А с девчонками я ладить умею. Но все равно у меня сосет под ложечкой. Сердце колотится быстрее обычного. (И даже с перебоями.)

У нее безупречно красивое лицо. Длинный тонкий нос. Пушистые загнутые ресницы. Кожа – полированное темное дерево. Ей очень идет имя богини Иллюзии.

Майя похожа на статую.

Она слушает

Привет, Майя.

Молчание.

Меня зовут Сандип. (Улыбаюсь.) Я брат Парвати.

Молчание.

Очень рад с тобой познакомиться. (Глубокий поклон.)

Кучх нахин![20] (Даже не моргает.)

Для меня большая честь прийти тебе на помощь, Майя. Еще большей честью будет препроводить тебя в скромное жилище семейства Патель. (Ну и хватит, пожалуй.)

Она смотрит на меня. Останавливает взгляд на моем лице. Ее черные глаза не выражают ничего. И тем не менее от ее взгляда у меня кружится голова. Как будто меня накрывает черная волна, мягкая как шелк.

Я и не знал, что на свете бывает такая печаль.

И что случилось с моим голосом?

Чай! Чай!

Звучит отрывистой автоматной очередью.

Чай! Чай! Чай! Чай!

Перед нами появляется призрак, принявший облик маленького мальчика с глиняной плошкой в руках.

Чаю?

Не дожидаясь ответа, он наливает из мятого металлического чайника мутную бурую бурду. Я протягиваю руку – мол, стоп, но Майя оказывается проворнее. И глазом не моргнув, она бьет мальчишку по руке. Чай выплескивается ему на грудь.

ай-яй ай-яй чай горячий чай горячий

Не такой уж и горячий! – кричу я. (Отчего голос у меня срывается, как у двенадцатилетнего?) – Убирайся! Пошел отсюда!