Карма

Мне сейчас некогда. И так из-за тебя сегодня уже один раз опоздал.

Тут я вижу у него свежий фингал. Это я утром поставил.

Да успокойся ты, – сказал я Хари, когда он в конце концов настиг меня у особняка Салим Сингха. – Твоя сестра все еще девственница! И заверил свои слова, засветив ему в глаз.

Хари через мое плечо смотрит на Майю. Что это за оранжевая кукла? А-а, понял, Сандип. Родители подогнали тебе настоящую шлюху. И теперь ты отвяжешься от моей сестры!

Я подталкиваю Майю в дверь нашего дома. С Хари я потом разберусь.

Дома

Я и слова не успел сказать, как амма отвесила мне такую тяжелую оплеуху, что я во второй раз за утро вскрикнул от боли.

Целых полтора часа! Чем вы там занимались? Ты только на нее посмотри! Я же велела тебе, Сандип, не прикасаться к девчонке!

Стиснув зубы, я едва сдерживаю злость. Рот словно забит подсолнечным жмыхом. Хочется выплюнуть его прямо здесь на пол. В душе я проклинаю Майю за то, что вляпался из-за нее черт знает во что, за горящую от удара щеку. Но тут она поднимает голову и смотрит на меня. Взгляд ее больше не пуст, не такой, каким был на вокзале. Исчезло и упрямство, из-за которого мы всю дорогу прошли пешком. Маска спала у нее с лица. И оказалось, что подлинное его выражение – страх.

Прости меня, амма. Майя испугалась брать рикшу. И нам пришлось идти по жаре. Поэтому мы и пришли такие потные и растрепанные.

Испугалась рикши? Да где ж это видано?

А потом Майя всех нас удивила. Она упала на колени и поцеловала амме подол. Дотронулась до ее туфли.

Что скажут соседи?

Дадима говорит, что незамужней женщине зазорно находиться под одной крышей с неженатым мужчиной (со мной). У нас в доме посторонняя женщина. Вот увидите, к вечеру все соседи будут цокать языками.

Не стоит выдавать Майю за парня, решила амма. Мы объясняем, что это родственница, которая приехала издалека.

Откуда? Откуда приехала? – не унимаются соседи.

Из дальнего далека! – объявляет во весь голос амма. – А больше вам ничего знать не следует! Бабушка была права. Появление девушки в завязанном узлом оранжевом сари пробуждает всеобщее любопытство. После ужина к нам на кухню вереницей тянутся визитеры.

Она беременна, правда же, Мина? – спрашивают они. – Ты дашь ей настой абруса[21], чтобы вывести плод?

Не говорите ерунды, – отвечает амма. –

Просто у девушки заболели родители. Мы позаботимся о ней, пока они не выздоровеют.

Что-то не похожа она на вашу родственницу, – не отступают любопытствующие. – Что у нее с прической? И почему она не разговаривает? Что за беда лишила ее речи?

На кухню заявляется Бариндра, чем до глубины души поражает амму. Прекратите заниматься ерундой, – твердо говорит он болтливым соседкам. – Ачха, ачха[22]. Идите отсюда. Женщины покорно пожимают плечами. Ладно, Бариндра, уходим. Они суетливой гурьбой спешат к выходу и, еще не переступив порога, вопрошают в полный голос: Это кем же надо быть, чтобы прийти к жене на кухню? И что это с семьей Патель такое происходит?

Башня

Майя спит. В комнатке под самой крышей. В окружении джутовых мешков. С рисом. Чечевицей. Кукурузой. Спит на кровати, которую я тащил три пролета вверх. (Воображая, как ее тело продавит веревочную сетку, натянутую вместо матраса.)

Сандип! Чтобы ноги твоей здесь не было! Понял?

Ее оплеуха горит у меня на щеке.

Амма ставит рядом с кроватью поднос. Рис. Чечевичный суп. Стакан воды. Она накрывает Майю одеялом, но та откидывает одеяло ногой и до подбородка натягивает сари. Амма пожимает плечами. Как хочешь.

Она подталкивает меня в дверной проем с тонкой хлопчатобумажной занавесью и дальше, вниз по лестнице. Ее пальцы впиваются мне в плечо.

Больно!

Хорошенько запомни, что я тебе сказала.

Запомню, амма.