Карма

Они припарковались во дворе, где жил Эмиль, и Карма, не дожидаясь того, когда Матвей откроет ей дверцу, вышла из машины.

– Идём, – мягко проговорил он, ведя её следом за собой, и Карма повиновалась.

Эмиль, открывший дверь, был, мягко говоря, не в форме. Под левым глазом красовался кровоподтёк, отчего половина лица заплыла. Так же была ссадина, украшавшая собой скулу, и сбитые костяшки пальцев. Видимо, Эмиль не только «отхватил», но и успел ответить.

– Огонёчек, – удивлённо выдохнул он, отступая, чтобы впустить Карму и Матвея в квартиру, и улыбнулся, поморщившись от того, что разбитая губа, вероятно, причинила ему боль.

– Ты к врачу обращался?

Совсем не это хотела сказать Карма, когда входила в небольшую прихожую. Но и не расспросить о состоянии Эмиля не могла.

– Обращался. Жить буду, – улыбнулся тот, и снова скривился.

И Карма, оглядевшись и стаскивая обувь распорядилась:

– Тогда несите лёд и рассказывайте уже, что всё-таки произошло.

Она устроилась рядом с Эмилем, приложила к кровоподтёку пакет со льдом, принесённый Матвеем. Старалась не показывать того, что чувствовала в этот момент. А чувствовала она себя на том месте, где и хотела быть.

– Ничего не произошло, – пожал плечами Эмиль, и Карма посмотрела на него строго.

– Ты снова был у Арамяна.

– Да. И тебе ничего не грозит.

– Больше так не делай.

Она убрала лёд, который вряд ли уже мог возыметь нужное действие, сделала вдох, не зная, что сказать. Матвей и Эмиль тоже молчали.

– Огонёчек… ты ведь простишь меня?

– Уже, – повторила она то, что озвучила до этого момента Матвею. – Но если что-то подобное повторится, это будет последний раз, когда вы меня увидите.

Карма не представляла, что будет дальше. Вернее, вывод напрашивался сам собой – у них продолжатся отношения, и скорее всего, именно в том виде, в котором и начались. Но к чему они могли привести, она даже не могла предположить. И как, например, сказать об этом отцу, который совершенно чётко дал понять, что об этом думает, Карма не знала тоже.

– Ладно. Я смотрю, здесь самая настоящая берлога одиночки, – оглядевшись, проговорила Карма. Ей нужно было на что-то переключить свои мысли, потому что ничего путного пока придумать не могла.

– Да, и квартире, и нам, очень не хватало женской руки, – улыбнулся Матвей, и Карма, поджав губы, чтобы не рассмеяться, отправилась на кухню.

После ужина, во время которого болтали ни о чём и обо всём сразу, исключая тему Давида, Матвей уехал, сославшись на дела, а Эмиль, устроившись на диване, похлопал ладонью возле себя, приглашая Карму устроиться рядом.

– Не представляю, что отцу скажу, – покачала она головой, когда опустилась на диван и посмотрела на экран телевизора невидящим взглядом. – Он мне запретил с вами встречаться. Не то чтобы я недостаточно взрослая, чтобы решать такие вопросы самостоятельно, но…

– Но и ругаться с отцом не хочешь, – закончил за неё Эмиль.

– Да. Он мне даже жениха привёл, представляешь?

Она попыталась придать голосу веселья, но в ответ увидела, как глаза Эмиля темнеют.

– Вот как? Почему-то у меня снова появилось желание убивать.

– Зря. Я в тот момент поняла, что не готова ни к каким отношениям, – пожала плечами Карма.

– Вообще ни к каким?

– Ни к каким, кроме… тех, что у меня были до этого.

Она улыбнулась, и Эмиль тоже растянул губы в улыбке, но тут же поморщился от боли.

– А я много думал о нас. Обо всём, что случилось. У нас троих. О ревности своей.

Карма почувствовала, как её сердце пропускает удар. Рано или поздно эта тема должна была вновь подняться, ибо только им троим нужно было решить, в каком виде они будут продолжать строить отношения. А то, что они будут – было яснее ясного.

– И? – вот и всё, что она смогла выдавить из себя, не зная, чего ожидать.

– И понял, что ревности всё меньше, а желания, чтобы всем было хорошо – всё больше. Ты ведь хочешь Матвея тоже, я это понял… ну, тогда.

Карма закусила губу и отвернулась. Раньше бы принялась отрицать, потому что её тянуло к Эмилю с такой силой, что Матвей словно бы оказывался на втором плане. Но с недавних пор всё начало меняться и теперь Эмиль озвучил ту единственную истину, спорить с которой было глупым.

– Я не хочу, чтобы кому-то из вас было плохо. В первую очередь тебе, – выдохнула Карма, и Эмиль снова улыбнулся и поморщился.

– Не будет. Я думал ещё кое о чём.

– О чём же?

– Что хочу вновь видеть тебя в той самой нашей комнате. Там, где есть мы втроём, и нет никаких запретов.

Карма почувствовала, как в лицо бросается краска смущения, а тело начинает пылать от жара. Но стоило только Эмилю прикоснуться к её лицу, проведя по нему тыльной стороной ладони, как она нахмурилась и охнула.

– У тебя температура?

Её ладонь легла на лоб Эмиля, который буквально пылал. Сердце теперь застучало ещё быстрее, только на этот раз от страха.

– А, да. Это может быть. Врач сказал, что такое бывает от ушибов.

– Срочно в постель.

– Огонёчек, мне нравится твой настрой.

– Дурак. Раздевайся и ложись в кровать. Жаропонижающее есть?

– Кажется, да.

– Кажется ему!