Карманный оракул (сборник)

Покамест эта религия не может конкурировать с христианством или исламом, но Москва не сразу строилась – в конце концов, христианство и язычество тоже сосуществовали довольно долго, пока язычество не сдало свои позиции окончательно (впрочем, оно и теперь еще в моде в некоторых общинах, а в России его рудименты торчат отовсюду). Вера во всесильные тайные общества, правящие миром, строго законспирированные и обнимающие собою все сферы нашего бытия – очередная эволюция религиозного чувства. Она так же иррациональна, как вера в Бога-творца или Зевса-громовержца; она породила такую же обширную и богатую мифологию; впору издавать «Легенды и мифы тайных братств» – правда, если авторов греческих мифов мы не знаем, а евангелистов представляем себе весьма приблизительно, то Дэн Браун – вот он, и предтеча его Уилки Коллинз тоже отлично известен. Все меньше на свете людей, для которых не чрезмерны нравственные требования христианства, людей, которым по плечу серьезное метафизическое усилие вроде веры в воскресение мертвых. Новая вера – результат серьезной деградации человечества, его, так сказать, опопсения. Она не только ничего не требует, но и оправдывает все наши грешки, снимая с рядового гражданина всякую ответственность: судьбы мира решаются где-то там, их вершит мировая закулиса, и от нас с вами ничего не зависит. Язычество – детство земного населения: молодое человечество верило почти поголовно, и лишь немногие скептики догадывались о естественном происхождении грома или ветра. Христианство – романтическое отрочество, вера, требующая отваги, самоотречения и всечасной готовности к гибели. Сегодня, вступив в период мудрой зрелости, человечество четко разделилось на тех, кто способен верить в Бога, ведя себя при этом соответственно, – и тех, кто предпочитает верить в мировую закулису. Возможно, сосуществование христианства и так называемого масонства продлится вечно – нельзя же, в самом деле, требовать от примитивных людей, чтобы они читали Евангелие и следовали ему! А их религиозное чувство меж тем требует выхода, мир должен быть объяснен – вот и пусть они пользуются скромным суррогатом в виде квазирелигии, попсовой веры в сионских мудрецов, акул Уолл-стрит или хорошо спрятавшихся тамплиеров.

Как литературный или сценарный прием эта вера великолепна. Она опасна, когда становится интеллектуальной модой. И еще опаснее, когда в масскульт запускают экзотические поначалу версии о таинственных умолчаниях Библии, о том, что лично Христос основал то или иное тайное общество, или о том, что у Иисуса и Магдалины были дети, от которых и пошла европейская монархия либо европейское тайнознание… В России вера в тайное общество особенно сильна – не зря Браун у нас бьет даже американские рекорды долгожительства в бестселлерных списках: христианство наше всегда было государственно, а потому слабо, неглубоко. Религиозный ренессанс всегда оказывался недолог. Именно у нас с таким фанатичным упорством верят в подлинность «Протоколов сионских мудрецов» и всемирный иудейский заговор, а также в то, что вся мировая финансовая закулиса собирается в Давосе и только о том и договаривается, как бы нас извести. Именно у нас родился термин «конспирология» – учение, широко разрекламированное и фактически созданное Александром Дугиным: в его системе взглядов вся современная история есть результат взаимодействия тайных элит. Взгляд очень романтический, а главное – принципиально безнравственный. Потому что, где работает магия или заговор, там мораль отменяется. Вот почему конспирологи так люто ненавидят христианство и стремятся возвратиться к первобытному магизму; вот почему нынешний Папа Римский без восторга относится к сочинениям Брауна и к перспективам их экранизации.