Карнавал мистических историй

Он поднял её подбородок двумя замёрзшими пальцами, приблизился, едва дрожа, и прикоснулся к её губам своими. Мягко. Практически невесомо, чтобы не спугнуть. Сердце вздрогнуло, когда Акико сама подалась вперёд и ответила на поцелуй.

Мгновение равное вязкой вечности растворялось в нежных чувствах и середине ноября. Пахло морозной ночью, туманом и ненавязчивым ароматом сладкой вишни. Трепетало под подушечками пальцев. Горело и любило.

— Буду, — гордо, чётко и поглощающее.

Акико прижалась к его груди, тяжело дышала, почему-то вздрагивала. Пригласила в дом на чай. А когда время перевалило за полночь, предложила остаться на ночёвку, потому что мать работала в ночную смену. Атсуши согласился.

Ночь пролетела за нескончаемыми разговорами обо всём на свете. Казалось, они обсудили всё, что можно: от рецепта приготовления сашими до устройства огромных телескопов в лабораториях, от современных песен до старомодных театральных постановок. От бесконечного космоса до звёздных чувств. И молча, понимали, что не могут друг без друга. Что неделя слишком большая пропасть.

Пролетело ещё три года, за которые мало что изменилось. Они вдвоём окончили школу, переехали в Нагои и поступили в университет Чукё. Акико училась на факультете японского языка и литературы, Атсуши — медицинских наук. Он всё так же продолжал изучать и практиковать лечебную магию, применял знания, которым научила Ханако, и помогал людям. Много изучал.

В свои двадцать они с Акико подрабатывали и снимали маленькую комнатку, усердно учились, проводили каждый вечер вместе в окружении сухоцветов, ритуальных свечей и самодельных талисманов. Практически не ругались и думали взять кошечку из приюта.

Однажды вечером, перед Рождеством, Атсуши не вернулся. А ведь Ханако написала ему, что не нужно выходить из дома в тот день.

Он выбрался в зимнее предрождественское полнолуние из квартиры, взял с собой связку сухих трав, одну тонкую свечку, спички, оберег от злых духов и тупой кинжал. Ночь обещала пройти волшебно и благословила на работу. Атсуши выбрал местечко в парке неподалёку и провёл ритуал по книге. Всё прошло так, как и должно: спокойно с предвкушением будущего праздника и счастливого начала нового года.

По возвращению Атсуши напоролся на шайку мутных типов, которые остановили его, выворачивали карманы и грубо требовали денег. Он попытался отбиваться и бежать — ему переломали ноги и из кровожадного веселья изрезали одежу и плоть. Засадили нож в брюхо и ковырялись в печёнке. Тушили окурки сигарет об окровавленные щёки, смеялись. Напоследок выбили глаз, когда поняли, что с него нечего взять и выкинули полумёртвое изуродованное тело в лесу за городом.

***

Чудо. Январь, 2009 г.

Атсуши с огромным трудом открыл глаза. Голова буквально распадалась на атомы, в висках отбивался ритм типичных рок-песен, взгляд отказывался фокусироваться. Запахло шерстью, огнём и сухим сеном. Теплом. Он постарался пошевелить рукой. Та поддалась, он сжал пальцы в кулак и попробовал выбраться из постели. Но столкнулся со страшной болью во всём теле и рухнул на соломенную подушку.

Рядом послышалось шуршание. И над ним нависла тень белоснежного волка с красным символом божества на лбу. Атсуши сразу понял, кто перед ним. Величественный Оками — мифическое существо из магических книг. Это всё казалось, как минимум сном, как максимум предсмертными бреднями.

Атсуши точно помнил, что умирал в лесу и не понимал, что делал здесь. А ещё он не помнил ни одной строчки о том, что Оками является психопомпом — духом-проводником, облегчающим смерть. Знал лишь то, что божественные волки помогали людям спасать их поля и дома от стихийных бедствий, заблудившимся душам найти выход, понимали человеческую речь, защищали свою территорию — горы и леса.

— Ты слышишь меня? — Оками чуть наклонил морду в бок и вильнул пушистым хвостом.

— Слышу. Спасибо, что спас меня. Буду должен.

— Не боишься меня, странное дитя?

— Какой смысл бояться своего спасителя. Почему ты это сделал?

— Ты заслуживал жизни. Как и он, — волк отвернул морду.

— О чём ты?

Сейчас Атсуши мог лучше рассмотреть место, в котором находился. Это огромная нора: с потолка свисали корни деревьев, здесь полно камней, разбросанных по углам; в центре горел священный огонь.

— Слушай внимательно, Ито Атсуши, — его тон не предвещал ничего хорошего, — Твои раны были слишком глубоки. Тело погибло там, где я тебя нашёл. Душа отчаянно молила спасти тебя.

Была заключена сделка между душой и богом. А тело осталось лежать в кровавом сугробе, потому что его невозможно восстановить. Атсуши с ужасом понимал, что больше не принадлежит себе. Вернее, его тело.

— Яно Мацуо тоже молил о спасении каждый день, пока жил. Его душа покинула тело, когда ты умер. Тело же осталось жить. Таким был наш уговор.

Атсуши взглянул на свои руки. Его мозолистые, неаккуратно исполосованные в юношестве ладони стали гладкими, а пальцы — длиннее. Исчезли родинки на предплечьях и голенях. Изменилась форма носа — появилась маленькая горбинка. На глаза не спадала чёлка, волосы почернели и спускались до плеч.