Карнавал страсти

Действительно, Настя, жившая до сих пор без сильных душевных потрясений, весь последний месяц пребывала в постоянном эмоциональном накале. Она сравнивала себя с туго натянутой струной, содрогающейся от мощных вибраций. Иногда Настя находила в этом состоянии своеобразное удовольствие, потому что оно сделало ее очень восприимчивой ко всему происходящему. А иногда Настя начинала тяготиться своими новыми свойствами, поскольку они казались ей признаком утомительной болезни. Она злилась на себя за то, что в первые десять минут своих встреч с Дмитрием почти не понимала от волнения, что он говорит, и отвечала ему невпопад. Настя очень надеялась, что скоро они сумеют как-то объясниться, и тогда их отношения станут более ясными и спокойными.

Кажется, и Дмитрий испытывал похожие трудности. Настя сделала этот, утешительный для себя, вывод, потому что уже несколько раз Дмитрий с тревогой жаловался ей:

— Представляете, не могу ночью спать. Сегодня заснул только в четыре утра. Даже не знаю, что делать — такое сильное сердцебиение.

— Вас что-то беспокоит? — осторожно спросила его как-то Настя.

— Сам не знаю, — пожал плечами Дмитрий, — действительно, какое-то нервное состояние. А главное, что когда я не высыпаюсь, то не могу потом петь, голос не работает, хрипит, трещит, просто кошмар какой-то.

Теперь Настя еще и чувствовала себя виноватой перед ним. Скорей бы все разрешилось, чтобы Дмитрий наконец мог спать спокойно, да и ей стало бы легче.

— Извините, немного опоздал, — он улыбался ей, и Настино волнение понемногу утихало. — Куда вы хотите пойти?

— В Летний сад, — не задумываясь, ответила она.

— Почему такой выбор? — удивился Дмитрий.

— Я потом объясню.

В Летнем саду они молча шли по песчаным дорожкам мимо каменных персонажей мифов, наблюдая за игрой солнца в молодой листве деревьев. Постепенно молчание становилось все более и более напряженным, пока Настя не сделала глубокий вдох, как перед прыжком в воду, и не произнесла:

— У меня к вам одна странная просьба. Только вы выслушайте ее, пожалуйста, молча. Ладно?

— Хорошо, — серьезно ответил Дмитрий.

— Знаете, когда-то в Петербурге жил поэт. Его имя Георгий Иванов. Он написал стихотворение и посвятил его любимой женщине. Я хочу вам его прочитать.

Распыленный мильоном мельчайших частицВ ледяном безвоздушном, бездушном эфире,Где ни солнца, ни звезд, ни деревьев, ни птиц,Я вернусь отраженьем в потерянном мире.И опять в романтическом Летнем саду,В голубой белизне петербургского маяПо пустынным аллеям неслышно пройду,

Драгоценные плечи твои обнимая.

Настя никогда не думала, что будет так трудно читать стихи вслух, на ходу. Дыхание у нее совсем сбилось, и она должна была опять замолчать на некоторое время. Она шла, искоса поглядывая на Дмитрия. Ей показалось, что он помрачнел или просто глубоко задумался. Дмитрий молчал и не спрашивал, зачем она прочитала ему это стихотворение. Он ждал продолжения.

— Так вот, — отдышавшись, заговорила Настя, — это одно из моих самых любимых стихотворений. Прочитав его в первый раз, я сразу запомнила его. И тогда же у меня появилась мечта, может быть, детская, наивная, но все же… Я всегда очень хотела оказаться в Петербурге в мае, гулять в Летнем саду с мужчиной, который обнимал бы меня за плечи. Мне кажется, что, когда поэт писал о своем возвращении, он имел в виду именно это…

— А вам все равно, с каким мужчиной обниматься в Летнем саду? — наконец заговорил Дмитрий.

— Нет, я хочу, чтобы это были вы. Пожалуйста, май уже кончается. А что будет через год, неизвестно…

Настя почувствовала, что ее просьба привела Дмитрия в состояние сильнейшего замешательства. В нем происходила мучительная борьба. Настя уже начала ругать себя за эту дурацкую просьбу, за то, что сделала Дмитрия невольным персонажем своих детских фантазий, и тут случилось невероятное. Тяжело вздохнув, он обнял ее.

Глава 4

1

Стоило Насте почувствовать на своем плече тяжесть руки Дмитрия, как она тут же совершенно успокоилось. Как будто все сразу стало на свои места. Что может быть проще — гулять в обнимку с любимым мужчиной в майский день среди статуй и детей. Настя настолько расслабилась и осмелела, что положила Дмитрию голову на плечо, мельком подумав, что он, оказывается, не такой уж высокий.

Вдруг через несколько шагов он остановился.

— Настя! — как-то сдавленно, чуть ли не с мольбой, произнес он.

— Что? — опять испугалась она, но головы своей с его плеча не убрала.

— Я все, конечно, понимаю. Стихи, мечты, Летний сад, поэт Иванов. Вам семнадцать лет, это нормально. Но я-то тоже не железный.

— А вас никто и не просит быть железным, — попыталась прервать его тираду Настя.