Карнивора

Она уходила на террасу с садом сразу после завтрака и оставалась там до позднего вечера, надеясь, что такая мнимая близость к Лесу поможет ей понять, как получать силу без помощи пьентажа. Как ей удалось это тогда, на берегу Танияры? Что сделала она, а что — Волк? Но Марика вспоминала разрывающую изнутри боль, и руки невольно опускались. Пережить такое еще раз…

Нет, к этому она была не готова. И пустота из ладоней ширилась, заполняла собой весь мир, все, что осталось у Марики от мира. Комната, балкон, сад — город внизу казался таким же далеким, как горы Сантинел, оставшиеся в сотне миль на северо-восток.

«И все время я смотрю на города сверху вниз», — подумалось Марике как-то на закате. Она сидела под акацией, неровный ствол впивался в спину через тонкий лен туники. Дахор раскинулся внизу, персиковый в лучах заходящего солнца. «Сначала на Кастинию с холма Анк, потом на Кастинию из окон королевского замка. Теперь вот Дахор. Узнать бы еще наверняка, откуда я на него смотрю…»

Ответ на вопрос — неожиданно — представился тем же вечером. Когда Марика вернулась в комнату, там появился новый предмет: огромное зеркало в тонкой золотой оправе. Мика стояла рядом с ним и широко улыбалась, как будто оно обещало что-то хорошее. Марика, которая уже давно не видела своего отражения, кроме как мельком в какой-нибудь луже, с опаской подошла к зеркалу.

Она сильно похудела с тех пор, как покинула Кастинию, и глаза, окруженные темными кругами, глубоко запали, будто в страхе открыто смотреть на мир. А волосы… С тех пор, как Марика их обрезала, они окончательно перестали лежать хоть в каком-то порядке, и торчали теперь во все стороны спутанными кудрями. Марика вздохнула, вспомнив детство, когда прямые пряди ложились так, как этого ей хотелось. Удивительно, что тогда это ее огорчало

.

Взгляд привлекло пятно яркого цвета, и Марика быстро повернула голову. На кровати лежала одежда — такие же шаровары и туника, что были на ней, но сшитые из шелка насыщенного синего цвета и отделанные жемчугом и серебряной нитью. Она вопросительно посмотрела на Мику.

— Господин хочет видеть вас сегодня, хайин, — торжественно объяснила та.

Марика снова вздохнула, глянув сначала на роскошную одежду, а затем — на себя в зеркале. Насколько она понимала, до изульских канонов красоты ей было столь же далеко, как и до аргенских. Но ей ведь и не нужно никого соблазнять. Верно?

* * *

Рука Мики была узкой и теплой. Девушка вела за собой, предупреждая о ступенях и поворотах, помогая перешагивать пороги и проходить через низкие двери. Марика послушно шла следом, полностью доверясь и руке, и голосу и двигаясь отстраненно, безразлично, рассеянно — потому что голова ее была занята совсем другим.

Она считала шаги и повороты.

В самом начале менталистики у них был странный и совершенно не магический предмет — стереометрия. На нем Мастер Леви заставлял решать разные задачи с абстрактными телами, строя несуществующие в реальности сечения и рассчитывая величины, которые были никому не нужны. «Зачем это нам?» — не выдержал как-то один из одноклассников Марики. «Любой менталист должен прекрасно ориентироваться в пространстве, — спокойно ответил Леви. — Стереометрия помогает вам развить пространственное мышление, научиться познавать и анализировать объемную природу мира вокруг». Мало кто из учеников понял, что Мастер имел в виду — включая Марику. Но ей нравилось решать задачи и познавать объемную природу мира вокруг. Потом, когда она полностью переключилась на медицину, это тоже помогло — Марика легко представляла себе тело со сложной системой внутренних органов и сосудов в любом ракурсе.

А сейчас она с завязанными глазами пыталась представить дорогу от своей комнаты к покоям Мергира, построить в голове объемную картину того, что чувствовала лишь ногами. Десять шагов, три ступени вниз, поворот. Воздух спертый, тяжелый — коридор. Еще двенадцать шагов, и внезапная прохлада — или большой зал, или открытый двор. Галерея? Переход? Пахнет сыростью. Сад? Пятьдесят с лишним шагов, пять ступеней наверх. Снова тепло, душно — опять коридор…

Марика так увлеклась воображаемой прогулкой по дворцу, что слова Мики «мы пришли» застали ее врасплох. Она уже успела забыть, куда и зачем они шли. Скрипнула дверь, Мика вновь потянула за руку, несколько шагов, теплые длинные пальцы отпустили ладонь, за спиной скрипнула дверь, а мгновение спустя шелковая повязка на голове ослабела, и Марика невольно сощурилась.