Каролина: между дождем и градом. Финал

— Сомневаюсь, — хмыкнула я, голос охрип, просел, стал тенью, — что Владимир делает все это ради меня, Антона или Марьи Витальевны. Больше поверю в то, что во главе стоит выгода и корыстная цель. Например, нежелание подпортить кристально чистую репутацию! — глаза Андрея удивленно расширились, губы распахнулись. Он отшатнулся назад в удивлении, мой резкий тон явно был для него неожиданностью. И все же я не могла остановить всю ту боль, измученность, страх и печаль, что выливалась наружу! Когда молоко выкипает, невозможно мгновенно остановить этот поток… — О! А еще даже не удивлюсь, если окажется, что все это время Владимир и вовсе ничего не предпринимал, а всего лишь делал вид! Мнение общества всегда было превыше всего для вашего босса. Три недели прошло… Три! Ничего не меняется, Андрей.

Резкий хруст стекла привлек внимание к проходу, где застыл Владимир. Он раскрошил крупную стеклянную кружку руками, с пальцев текла кровь на идеальный белый ковер. Только вот ничего в этом мире не заботило Орлова, как я. Он испепелял меня гневным взглядом, уничтожал, прожигал…

Как можно быстрее вскочив на ноги, я подхватила стопку одноразовых салфеток и двинулась к мужчине, но его голос, полный горечи и злости, заставил замереть на месте:

— Вот какого ты обо мне мнения, Каролина.

Андрей молча встал и удалился через вторые двери, плотно прикрывая их за собой и оставляя нас наедине с хозяином дома. Дыхание перехватило, конечности закололо от страха непредвиденного будущего. Медленно шагая назад, я с ужасом уперлась спиной в барную стойку, и сжалась, когда ноутбук из рук Орлова с рыком полетел в соседнюю стену, раскрошив весь шкаф с декоративной посудой.

— К твоему сведенью, — указав на меня пальцем, будто на прокаженную, закричал он так, что уши заложило, — все это шоу с папарацци — исключительно для тебя, девочка. Чтобы каждая подзаборная собака не считала тебя шлюхой, соблазнившей отца собственного мужа!

Ахнув от шока, я нервно рассмеялась:

— Я не мечтаю стать твоей женой. Это скорее ты не желаешь клеймо «шлюхи» на своей же паре?!

— Да мне, черт тебя дери, плевать, что думают люди вокруг! — тон повысился, температура в комнате возросла до рекордного максимума. Кто-то очень конкретный словно сжал горло, поднимая сжатой рукой над землей. Легкие сдавило, кислорода вокруг попросту не осталось. — Я заработал достаточно денег, чтобы плевать на чужие интересы!

— Именно так ты и делаешь со мной, — прошептала я, — плюешь на меня. Играешь. Вчера я для тебя попугайчик в клетке, сегодня невеста, а завтра… Просто какая-то русская рулетка! Все зависит от настроения великого и ужасного Владимира!

В секунду он оказался рядом, тыкая пальцем мне в грудь, ребенок в животе нервно зашевелился:

— Ты — гребанная эгоистка.

— Все, чего я прошу, — застонала я, моля его всем сердцем, — это дать мне уйти! Освободить от мук ношения вашей проклятой фамилии!

Он задохнулся, чернея от злости, способной вырабатывать электричество. Поднеси сейчас спичку к мужчине, он воспламенится без особых усилий.

— Иди, — ехидно улыбнулся тот, в глазах плясал ад. — Иди, Каролина! Только роди мне ребенка и проваливай. Только знай, что ребенка ты своего никогда не увидишь!

Никогда в жизни мне не было так страшно, как в ту секунду. Животный ужас граничил с сумасшествием! Сжав ладонями живот, я отрицательно замотала головой, разрываясь от горьких слез и душевной боли. Меня метало из стороны в сторону, а он просто резко развернулся и пошел прочь.

— Андрей, — рявкнул он во весь голос, — позови медсестру. Пусть поставит Каролине упоительную капельницу!

А потом я услышала это: журчание воды под ногами.

— Господи, — мертво выдохнула, руками обхватывая барную стойку. — Только не это! Еще ведь три недели…

— Что там опять, Каролина?! Очередное шоу решила… — он повернулся нехотя, с саркастичным тоном и закатанными глазами, замирая на месте в недоумении и панике. Пристально оценив лужу под ногами и живот, словно немного осунувшийся вниз, он удивленно для самого себя ахнул: — Ты рожаешь.

Я помню суету вокруг, крики и чьи-то возгласы. Мой же мир сжался до живота, который словно разрывался от боли. Сперва каждые десять минут, но буквально через час все сократилось до трех.

— Это схватки, — резюмировала медсестра, дежурившая рядом днем и ночью, ставшая едва ли не членом семьи.

— Рано, — рыкнул Владимир, кулаком впечатываясь в стену.

Еще во время первой схватки он и несколько мужчин умудрились отнести меня на массажный столик, и уже на нем медсестра произвела краткий осмотр, заключив, что до больницы в таком состоянии ехать опасно. Доктор выехал в ту же секунду, захватив с собой персонал и специальную аппаратуру. Владимир отнес меня на руках в спальню, чеканя шагами комнату, пока медсестра держала за руку и позволяла справляться с новыми и новыми волнами боли.

— Доктор на подходе, — выдохнула она облегченно после телефонного звонка, смахивая пот со лба. — Как вовремя! Шейка матки уже раскрылась на пару сантиметров, ребенок требует выхода на волю…

В панике накрыв ладонью живот, я испуганно воскликнула: