Карта костей

— Долгая дорога… долгая дорога… — твердил он снова и снова. — Долгая-долгая дорога.

Он непрерывно махал руками вверх-вниз. Такое частенько происходило, когда он чувствовал, что люди вокруг чем-то недовольны. Я отошла, а Салли взяла его лицо в ладони и притянула юношу к себе, пытаясь успокоить разговором.

Когда Ксандер затих, она обратилась к Дудочнику:

— Тебе сейчас нужно находиться среди людей, найти с ними общий язык. Они должны бороться за тебя, а не против.

Дудочник ответил с мимолетной улыбкой:

— Всему свое время.

Ω

Хотя Сопротивление и понесло большие потери после бойни на Острове, под руководством Саймона оно все еще оставалось хорошо организованной и крепкой структурой. За две ночи мы преодолели перевал Маккарти — узкий проход в горной цепи, за которой тянулись центральные равнины. Ночь выдалась ясной, и с вершины перевала хорошо просматривались побережье и море. Мы спешились, чтобы напоить лошадей из ручья. Когда я отошла от группы глянуть на простирающуюся внизу картину, Дудочник последовал за мной.

— Говорят, что всю рухнуло в момент взрыва, — сказал он. — Мы оба знаем, что в тот момент много что было разрушено.

О да, куда взгляд не кинь. Разрушенные горы, заваленные грудами шлака и щебня. Города и поселки времен До, кости мира. Или изуродованные тела, которые он видел в таком количестве, что и не сосчитать.

— Но посмотри, — Дудочник махнул рукой вниз. Скальные породы сменялись холмами, дальше море обнимало изгибы берега, словно спящий любовник. Дудочник повернулся ко мне, посмотрел обычным взглядом: прямым, без смущения. — Иногда забываешь, что осталось не только одно уродство.

Не поспоришь. Только не перед лицом океана, равнодушного к нашим бедам. Не перед самим Дудочником, его зелеными глазами, пронзительными, прозрачными на фоне темной кожи. Его резкими скулами, волевым подбородком. Мир всегда учил меня, что мы уродливы. Но глядя на Дудочника, я не видела ничего страшного.

Он коснулся моего лица подушечками пальцев, мозолистыми от рукояток ножей и установки силков. Я почувствовала мягкость его ладони, прижавшись к ней щекой. Она была мягкой, как кожа Кипа.

Я отпрянула:

— Чего ты от меня хочешь?

— Ничего. — Он нахмурился. — Я вижу, как ты сражаешься со своими видениями. Тебе наверняка тяжело смотреть, во что превратился Ксандер. Я всего лишь попытался тебя утешить.

Как же до него донести, что для меня нет утешения? Да, он упорно отрицал всю разруху мира, в котором мы жили, но моя изломанность выше его понимания. Внутри меня остались только пожар, Кип в резервуаре и его распростертое тело на бетонном полу башни — то, что невозможно исправить.

Я оставила Дудочника на склоне среди камней разбитой скалы.

Ω

До Нью-Хобарта мы добирались неделю. Поначалу ехали по территории альф, но благодаря разведчикам нам удавалось держаться подальше от патрулей и населенных пунктов. Мы передвигались в основном в ночное время, пока не достигли засушливых равнин южнее Нью-Хобарта, где заканчивались деревни альф. Далее мы могли ехать уже не таясь. Под свирепыми ветрами, характерными для этой местности, мои глаза воспалились и покраснели, а губы высохли и потрескались. Здесь ничего не росло, кроме высокого гибкого ковыля, и наши следы сдувало буквально через минуту. Окрест вступала в свои права зима.

Мы разбили лагерь неподалеку от крошечного городка Твифорда. Черный дым уходил в небо от разожженных костров. Ксандер хныкал от холода, лежа в нашей палатке между Дудочником и Зои. Но мне не спалось не из-за его бормотания, а из-за хаоса в его голове. Однажды в детстве мне в ухо забрался муравей и два дня не давал мне жизни — как бы я ни дергалась, ни извивалась, достать его не получалось, и я чувствовала, как он шевелится внутри, и содрогалась всем телом. Так же я себя чувствовала, находясь рядом с Ксандером.

На следующий день около полудня Салли окликнула Дудочника. Она и Ксандер ехали позади нас на одном коне, рядом с обеих сторон скакали охранники. Мы тут же развернули лошадей и ринулись к ней, но не заметили ни признаков засады, ни стихийного бедствия. Ксандер по обыкновению витал где-то далеко, а Салли со спины сжимала его плечи.

— Повтори, — попросила она Ксандера.

Тот открыл было рот, но слов не последовало. Лошадь принялась переступать с ноги на ногу, словно почувствовав его беспокойство.

— Повтори, — прошептала Салли снова. — Скажи Дудочнику то, что сказал мне.

Когда Ксандер снова ничего не ответил, она повернулась к Дудочнику:

— Какие корабли отослали искать Далекий край?

— «Эвелин» и «Розалинду», — хором ответили Зои и Дудочник.

Салли улыбнулась — ее морщины разошлись и сложились в новый замысловатый узор.

— Он сказал: «Розалинда». — Она снова сжала плечи Ксандера. — Скажи Дудочнику. Скажи снова.

Ксандер глянул раздраженно, но все же произнес:

— Я уже сказал. «Розалинда» возвращается.