Карта мира

Он вновь адски захохотал. Рональд заскрипел зубами, осознав, что этот дьявол, убивший его возлюбленную, умудрился вовлечь его в философский диспут.

Маркиз наклонился над самым его ухом — Рональд попытался схватить его и не мог понять, где он — бил по воздуху руками, заставляя ералаш полосок и отражения перетасовываться между собой.

— Не бойтесь, Рональд! — доверительно прошептал маркиз. — Ничего рубить я вам не собираюсь. Во-первых, я дворянин, а это был бы низкий поступок. Во-вторых, вам и так недолго осталось — хотя, правду сказать, вы мне еще пригодитесь. И в-третьих: сейчас я трачу время вовсе не ради милой беседы с вами — я просто жду одного человечка, которого бы хотел увидеть сегодня. И не только увидеть, но и по возможности — убить.

Узор геометрических опилок, окружавший Рональда, двигался, и в нем прорезывались знакомые черты, словно зубы у мира-младенца: физиономия маркиза, зал, в котором они несколько минут назад махали шпагами.

— Действие наркотика не то, чтобы проходит, — констатировал маркиз. — К слову сказать, оно не пройдет для вас никогда. Это только новая стадия — причем отнюдь не последняя. Лежите, отдыхайте, наблюдайте. Сцена седьмая: те же и его светлость маркиз Гнидарь фон Браккгаузентрупп.

Послышались чеканные шаги, и в залу вошел человек.

— Стой, маркиз! — крикнул он.

— Как вкопанный, — успокоил его маркиз, азартно помахивая шпагой.

Рональд уже видел все окружающее вполне отчетливо. И вошедшего он тоже узнал.

Это был тот самый оборванец, сидевший на берегу реки и произносящий мудреные фразы.

— Ну что ж, — сказал маркиз. — Приветствую вас, любимый сын!

— Честно говоря, ни на секунду не сомневался, что вы не упустите возможности прирезать меня до того, как меня раздерет в клочья орда этих сиволапых мужиков. На такую смерть я даже согласился бы — но мне ведь рано пока умирать?

— Я думаю, самое время, — сказал Гнидарь. — Ты ведь наверняка знал, что я никуда не пропадал из окрестностей замка.

— А то! — игриво воскликнул маркиз. — Я и сам вас наблюдал иногда, прогуливаясь по веткам деревьев.

По веткам? Это было непонятно, но утомленный мозг Рональда над этим уже не задумался.

Гнидарь извлек меч из ножен и без изящества, но со страшной силой рубанул ею по силуэту маркиза; тот, хотя и успел парировать удар своим клинком, но едва ли не отлетел в сторону. Прыжком он отпрянул назад и посмотрел на сына с ненавистью, страхом и презрением.

Гнидарь бодро шел вперед, рубя воздух и заставляя маркиза отступать — и попутно декламировал стихи:

Кто жаждал в жизни испытания

И к войнам сыздетства готовился —Тому судьба даст пропитание,Покой, и скуку, и бессонницу.Когда ж избрал стезей прямойУдобный комнатный диван ты —Тебе навалят шар земнойНа плечи, как тому Атланту.И судьбы мира все ж решатНе мальчики из высшей школы,

А чья-то чистая душа,Отравленная алкоголем.Из сотен рыб семи морейГосподь одну случайно вытянет —И выше вознесет царей,Шутов, поэтов и политиков.

Рональд впервые разглядел наружность маркизова сына: Гнидарь был поистине атлетического телосложения, лицо его, исполненное благородной бледности, светилось странной и кроткой радостью. Казалось, он был близок к осуществлению своей заветной мечты.

Граф поражался: маркиз, только что истекавший попеременно кровью и потом, вновь прыгал по залу с легкостью мотылька и успевал парировать страшные удары Гнидаря. Видимо, сознание своей правоты придавало каждому из дуэлянтов силы — в поединке между ним самим и маркизом у Бракксгаузентруппа этой правоты, видимо, было недостаточно: уж слишком симпатичен, наверное, был ему Рональд.

Кто был святым, кто был отступником —Не скажет современник мрачный.

И только смерть, что по лбу стукает —Один судья, один палач нам.Держи, Атлант, нелегкий груз!Неси свой крест шарообразный —Сквозь грохот бурь — иди, не трусь,Сквозь смех людской, и все маразмы.

Стихи явно придавали Гнидарю силы — вместе с последней строфой он выбил у маркиза шпагу и мощными красивыми шагами направился к пятящемуся отцу. Лицо того исказилось, затем гаденькая усмешечка скривила его губы.

— Все, отец, все, — сказал Гнидарь глубоким и печальным голосом и поднял меч над головой. Маркиз весь сжался — в этот миг он был так похож на худенькую женщину.

— Позволь прочесть молитву, — попросил сэр Альфонс.