Картак (СИ)

Так мы шагали, пока солнце не село. Судя по его местоположению, мы двигались на восток, куда в принципе мне и надо было. Конвоиры остановились у небольшой рощи, среди которой оказалась поляна со старым кострищем, и приказали разбить лагерь, скинув рулоны с тканью на землю. Мы подошли и каждый выбрал себе рулон из кучи. Это были наши походные лежанки и одеяла, так сказать, два в одном. Двоих отрядили собирать дрова, еще двоих отправили за водой, тут вроде метрах в тридцати ручей должен течь. Так же назначили кашевара и выдали ему крупу с котелком, сказав дожидаться дров и воды.

Странное дело, но мне казалось, что людей нельзя выпускать из виду, ведь они просто убегут. Правда это оказалось только моими мыслями, другие наверно знали что-то особенное про ошейники, поэтому убегать не пытались. То, что они не шутка, вскоре убедился и я.

Щуплый парень, который устраивался «на отшибе» нашего лагеря, внезапно решил куда-то отойти, то ли нужду справить, то ли еще за чем. И один из конвоиров это увидел. Парню не повезло — этот конвоир оказался обладателем привязки ошейников. Бронированная латной перчаткой рука поднялась в направлении уходящего в кусты парня и стала сжиматься в кулак. Было такое ощущение, что страж сжимает невидимый эспандер.

Парень, не дойдя до кустов, будто споткнулся, а потом схватился руками за горло. Я думал, что он сейчас умрет, ведь Жани предупреждал, что руками ошейник лучше не трогать, но этого не случилось, парень просто захрипел и начал оседать.

Страж же в это время начал действовать двумя руками. Он ими перебирал в воздухе, словно тянул на себя трос. И хрипящего парня потянуло к нему, как будто кто-то схватил его за шиворот. Эта сцена привлекла всеобщее внимание, и мы вместе с остальными стражами стояли и наблюдали эту картину в полном молчании. Я просто обалдевал от увиденного. Да, магия и все такое, меня даже ей разок приголубили, даже призрака довелось увидеть… Но это все было так, с родни нашим технологиям, которые для людей девятнадцатого века показались бы магией. А вот такое воплощение неизвестной силы от простого человека пугало, пробирало аж до печенки.

Хрипящего парня притянуло к конвоиру на расстояние пары метров. Затем страж встряхнул рукой, будто избавляясь от капель воды, и парень свалился на землю, хрипя и жадно глотая воздух. Когда он отдышался и встал, страж снова воздел руку, словно взял парня за горло, и тот замер на месте, вытянувшись вверх всем телом и став на носочки, будто его за голову пытаются поднять над землей.

— Куда ты собрался? — Спокойным голосом произнес страж.

— В… т-туалет. — Просипел парень.

— Слушай сюда. — Конвоир приподнял руку еще выше, отчего парень засучил ногами, которые практически оторвались от земли. — И все остальные тоже! — Крикнул он, оглядев всех вокруг. — Вы здесь никто, вы грязь на моем сапоге! А так как сапог мой и подчиняется он мне, то и грязь на нём подчиняется тоже мне! С этого момента вы все делаете только по команде или с разрешения! Спать — с разрешения, срать — с разрешения, есть — с разрешения, даже дышать только с разрешения! Всем понятно??!!!

Подвешенный в воздухе парень попытался что-то сказать, но не смог, его лицо приобрело цвет помидора, а глаза чуть ли не выкатывались из орбит. Все остальные со страхом в душе смотрели на стража и боялись промолвить слово.

— Не слышу!!! — Проревел он.

— Да. Понятно. С разрешения… — Прозвучал нестройный гул голосов.

— Теперь всем жрать и спать! Рано утром выдвигаемся! — Он опустил руку, и парень второй раз распластался на земле, хватая воздух ртом. — Срать будете под себя! Любой, кто без приказа уйдет с поляны, лишится головы!

Дальнейшее происходило в полном молчании. Кашевар приготовил еду, самую наверно дерьмовую, которую я ел на свете. Скрипя и кряхтя, все поели ее, с ненавистью глядя на стражей, которые жрали мясо и пили что-то алкогольное из своих запасов. Потом все завернулись в куцые грязные тряпки, которые мне раньше казались нормальными, когда были свернутыми в рулоны, и постарались заснуть. Получалось это плохо, земля была отнюдь не кроватью, да еще здорово холодила. Так что наш сон можно было назвать дремой, наполненной зубной «дробью» и затекшими конечностями.

Утром все были измученными и невыспавшимися. Но нас никто не спрашивал, хотим мы идти или нет, просто скомандовали «вперед!» и все пошли, нагрузившись своими походными «кроватями». Не повезло кашевару, ему пришлось тащить на себе помимо одеяла еще и котелок, который был не таким уж и маленьким, а судя по его лицу, то и весил тоже не мало.

Мы так же шли на восток, без привалов и остановок. Завтрака и обеда у нас не предвиделось, похоже прием пищи намечается только вечером… Такая обстановка не могла не сказаться на выносливости отряда и к полудню, когда солнце начало немилосердно жарить, один из парней где-то в середине строя начал ворчать. Сначала тихо, почти незаметно, но споткнувшись, выругался в полный голос.