Картина Черного человека

— То самое, — злодей ухмыльнулся, — он был в моем списке первым. Понимаешь, у него было больное сердце. То есть это он так говорил. И врача сумел обмануть, тот ему лекарства сильные выписывал. Таблетки нужно было пить каждый день, не пропускать больше двух дней. А он к тому же еще стал плохо видеть, так что я просто подменил таблетки, насыпал в его пузырек другие, с кальцием — такие же маленькие и белые. Он ничего не заметил и принимал их недели две. Ну и потом… я сказал ему, что вызвал «Скорую»… а он все ждал, пока соседка-сволочь сама не вызвала. Но… было уже поздно.

Так, когда умерла Карина, ему было лет семь. А после ее смерти его почти сразу взяли родственники, стало быть, деда он уморил в таком же возрасте… Силен внучек! Как-то мне поплохело.

— А потом настал черед моего папаши, — продолжал злодей, видно, вошел в раж от приятных воспоминаний.

— Так ты и отца своего знал? — удивилась я.

Странно, мне казалось, что Карина, по выражению моей бабки, принесла ребенка в подоле.

— Меня просветили лет в пять, — ответил он, — там, знаешь, всем про всех все известно. В общем, когда мама меня родила, этому типу было уже восемнадцать, он испугался, что его посадят или женят насильно, уехал, потом служил в армии, потом болтался неизвестно где и вернулся, когда про маму уже все забыли. Но я-то не забыл.

— Что ты с ним сделал?

— Я? — он фальшиво рассмеялся. — При чем тут я? Его зарезал муж одной там… Ему позвонили, и он помчался домой днем. И застал свою жену и этого типа тепленькими. Ну, и зарезал обоих, он был очень ревнив. Горячая южная кровь…

— Позвонили, говоришь… — протянула я, — женским голосом…

— Ну да, у меня тогда как раз голос ломался…

— Круто, — невольно вырвалось у меня.

И этот гад снова довольно рассмеялся, а потом включил эту чертову бормашину!

— Слушай, а как же ты нашел картину?

— О, это интересный вопрос! Когда я приехал в Петербург, то понял, что здесь, в большом городе, те методы не подействуют. Не могу же я подкарауливать всех людей, которые виновны в смерти мамы, и убивать их на улице! Все-таки полиция рано или поздно вышла бы на мой след.

Он выключил бормашину, и я немного приободрилась.

— Время шло, и наконец мне случайно удалось познакомиться с Каракозовым. Он, конечно, считает себя философом, хотя на самом деле полный придурок.

Тут я не то чтобы согласилась, но признала за злодеем некоторую правоту.

— И, как у всякого философа, у него должны быть ученики, — усмехнулся злодей, — так что я оказался очень кстати. Пришлось беседовать с ним о вечном, точнее, слушать его нескончаемые монологи. Но дело того стоило, поскольку у него были связи, полезные для меня. И от него я впервые узнал о картине.

То есть он-то, конечно, считал все это не более чем легендой, но я-то знал, что это правда, картина существует. И однажды…

— И как ты ее нашел? — не выдержала я.

— А тебе зачем? — тут же вызверился он на меня. — И вообще, много вопросов задаешь. Думаешь, это тебе поможет? И кстати, что-то твой дружок молчит, может, ты ему и не нужна совсем?

С этими словами он схватил мой телефон и набрал номер Глеба.

И даже я услышала, как противный женский голос сказал, что телефон выключен или находится вне действия сети.

— Что-о? — заорал злодей. — Значит, это все нарочно было? Ну, погоди, сейчас ты у меня запоешь! — и он подступил ко мне с включенной бормашиной.

Снова Глеб оказался в том самом дворе, где в углу над железной дверью висела сделанная им вывеска, на которой он изобразил дядю Мишу в виде развеселого Буратино. Снова он стукнул в окошко, и снова оттуда послышался хриплый голос:

— Кого черти принесли?

— Ключ выброси, дядя Миша!

Через минуту на землю к его ногам упал старинный ключ, и Глеб открыл дверцу.

В полуподвальном помещении все было по-прежнему, старик в инвалидном кресле сидел к нему спиной перед тисками.

Глеб положил ключ, но не пошел к выходу, а остановился перед мастером и проговорил:

— Дядя Миша, помнишь, ты говорил про банду угонщиков, которая орудует в этом районе?

— Каких таких угонщиков? Ничего не помню! — мастер сердито дернул головой. — Ты мимо идешь? Ну так и проходи скорей, не отвлекай меня от работы.

Но Глеб был настроен серьезно.

— Ох, вот только не надо изображать провалы в памяти! У тебя память получше, чем у другого молодого! Ты каждого заказчика помнишь и ни разу ключи не перепутал!

Дядя Миша положил напильник на стол, сдвинул очки на лоб и произнес:

— Да с чего ты взял, что я о них что-то знаю? У меня с ними никаких дел нет и быть не может.

— Да я и не говорю, что ты в их дела замешан. Мне просто очень нужно с ними поговорить!

— Мало ли что кому нужно? Мне вот, может быть, нужен комплект швейцарских инструментов…

— Дядя Миша, не прикалывайся, дело серьезное, — Глеб облокотился на стол. — Помнишь девушку, которая приходила сюда со мной?

— Высокая такая?

— Ну да.

— Симпатичная! — дядя Миша мечтательно вздохнул: — Был бы я лет на двадцать моложе… нет, не помню. У меня с памятью вообще плохо.

— Ох, трудно с тобой!

— Так что с той девушкой?

— Именно это я и хочу выяснить.