Картинные девушки. Музы и художники: от Рафаэля до Пикассо

Для окружающих Эдуард Мане – всё тот же интересный холостяк, обучающийся в мастерской Кутюра и снискавший себе славу самого талантливого, хоть и строптивого ученика. В 1853 году происходит очередная ссора между Мане и его наставником – тот признаёт достижения молодого живописца, но не находит в себе силы похвалить его за тот удачный этюд рыжеволосой натурщицы, которым так восхищалась вся студия… Отношения следует прервать, но Мане недостаёт решимости, да и отец будет сердиться… В сентябре того же года Эдуард просит у него денег на поездку в Италию – так хочется своими глазами увидеть работы великих мастеров прошлого! В путь он отправляется вместе с братом Эженом, они осматривают Венецию, Флоренцию, Рим. Мане делает копии работ Тициана и Филиппино Липпи, если их, конечно, можно назвать копиями, ведь он на свой лад перерисовывает «Венеру Урбинскую», заботясь не столько о внешнем сходстве, сколько о том, чтобы передать своё впечатление от этой работы. Как будто знает – это ему однажды пригодится…

Мальчик с вишнями

По возвращении в Париж Мане продолжает «общаться» со старыми мастерами в обход новых. Кутюр его всё так же раздражает, а вот Тинторетто или Тициан отвечают на все вопросы. Эдуард приходит в Лувр с мольбертом и копирует великие шедевры. То, что получается в ходе работы, его совершенно не волнует – важен лишь сам процесс. Он сводит знакомство с Эженом Делакруа, просит позволения копировать «Ладью Данте» и получает разрешение. Проводит целые часы перед «Инфантой Маргаритой» Веласкеса.

Художественный мир Парижа тем временем кипит, как бульон под крышкой на сильном огне: все готовятся к Всемирной выставке 1855 года, которую патронирует Наполеон III лично. На Елисейских полях появляется новое здание – Дворец промышленности, построенный по последнему слову архитектуры, из железа и стекла. Художникам предоставлен отдельный павильон, где в числе прочих экспонируются работы признанных гениев – Энгра и Делакруа. Гюстав Курбе, эмоциональный реалист и нетерпимая личность, возмущён решением жюри, отвергнувшего его работы для представления на выставке. Он объявляет о том, что построит на собственные деньги личный павильон, где под вывеской «Реализм» будут показаны сорок с лишним работ, и действительно строит его на авеню Монтень, прямо напротив Дворца промышленности. Мане посещает и павильон Курбе, и официальную экспозицию, размышляя о том, что его собственное творчество всё ещё в зачаточном состоянии. Что бы он мог предложить членам жюри? Эскизы, наброски, копии? Шесть лет жизни отдано учёбе в ателье Кутюра, и какой с того толк? В 1856 году Эдуард Мане наконец-то решает перерезать пуповину. Не слушая доводов отца, он покидает мастерскую Кутюра и снимает на пару с приятелем небольшую мастерскую на правом берегу. Эта мастерская – запущенное помещение вблизи площади Мадлен. Порядок здесь поддерживает пятнадцатилетний мальчик Александр, ни разу не замеченный в излишней тщательности.

Когда первая эйфория (свобода! самостоятельность!) прошла, Мане стал терзаться сомнениями. Да, Тома Кутюр вёл его в никуда, но без него он попросту в тупике.

И, как обычно, Эдуард сбегает прочь из Парижа: ищет ответы в Амстердаме, Гааге, Дрездене, Мюнхене, Праге, снова едет в Италию. Кто-то навещает друзей и родственников, Мане – любимых художников, точнее, их работы. Религиозные сюжеты, которыми так богато итальянское искусство, наводят Мане на мысль о большой картине «Христос и Магдалина», но после двух этюдов он отказывается от этой затеи. Таланта и страсти здесь явно недостаточно, требуется глубокая вера, а ею Эдуард похвастаться не может. И чем дальше, тем больше его мучает необходимость скрывать от отца свою тайную семью. Но открывать господину Мане правду нельзя: он серьёзно болен, и дурное известие лишь ухудшит его состояние.

Мане ходит в Лувр, как на работу, и неустанно трудится в мастерской – пишет портрет Антонена Пруста и шаржированный автопортрет. Ему хочется заслужить признание друзей и похвалу старших товарищей, все новые работы он представляет на суд Тома Кутюра, но в ответ – ничего кроме придирок и критики. Кутюр считает своего бывшего ученика сумасшедшим, ведь Мане отказывается видеть «последовательность промежуточных тонов» и говорит, что для передачи света достаточно одного тона! Ересь!

В 1858 году один парижский знакомый обещает познакомить Эдуарда с поэтом Шарлем Бодлером – автором непристойной книги «Цветы зла». Дружба возникает с первого взгляда – и до последнего! Бодлер мгновенно угадывает яркий талант в молодом живописце, таком ранимом, воспитанном и выгодно отличающемся от грубой парижской богемы. Мане видит в Бодлере гения. У них много общего: в юные годы поэт тоже ходил в большое плавание, побывал на Маврикии и привёз оттуда ту коварную болезнь, о которой говорил капитан «Гавра и Гваделупы». Сифилис совершает свою страшную работу, но приступы повторяются лишь время от времени…