Карты четырех царств.

— Погоди, он — его? — вздрогнула Лионэла. — Или что-то не то с грибами, или… Я верно понимаю, что погиб Кукольник, поскольку некто смог порвать его и в порошок? Трудно усомниться, кто этот «некто»! И — невозможно… Дорн! Прекрати мычать и чавкать. Кого же ты видел? Мне нужна определенность.

— Я обещал ему, что не видел его, так что я точно его не видел, слово графа Нод, — Дорн облизал пальцы, с сожалением принюхался к обглоданному скелетику. — Отвратительно мелкий курёнок. Я только вошёл во вкус.

— Ты видел его? — Лионэла сделала ударение на последнем слове, вздрогнула и замерла. — Определенно, так. Но, если все верно, уцелел ли Ул?

— Слово Боува: я его не видел, поэтому я никак не мог спросить, а он бы точно не ответил, что Ул ему враг и что при следующей встрече они то ли подерутся, то ли помирятся, сами пока не знают… но, выходит, Ул жив, — Дорн выговорил всё это залпом и немедленно выпил обжигающе крепкую настойку. Сморгнул, потянулся к толстостенной чашке с тепловатым морсом. — Брусничный! Моя Чиа готовила. Эй, а ты умеешь бледнеть. Прям как человек. Переживаешь за друга Ула? А убили бы меня, ты бы тоже побледнела или пробурчала брезгливо: «Он так и не вырос».

— Ты… ты везучий негодяй, — Лия забрала поднос и отвернулась, чтобы отнести на дальний столик, а заодно спрятать лицо. — Мне следует всё обдумать.

Дорн сыто потянулся и прижмурился, наблюдая, как Лия ходит из угла в угол, слепо трогает стулья, кивает своим мыслям, вздыхает… спотыкается и наконец-то садится у стола. Хотелось извиниться за свои недавние мысли. Разве на такую умную дурёху можно обижаться? И, увы, разве можно её запросто понять и принять с её странностями? Три щуки золота — всё оставшееся после устройства свадеб и дороги до столицы состояние семьи Донго — Лия истратила или распределила впрок до медяка, безжалостно и хладнокровно. На отепление нищенского сарая графа Нода, на два платья для визитов, на лекарства для Сэна и регулярные закупки свежей зелени для Чиа — та не может без зелени, даже зимой, когда её запросы обходятся ужасно, непомерно дорого.

Наверняка купленный вчера курёнок вне планов. И уж точно он был разделён так же рационально: потроха для больного мужа, кожа и лапы на суп, прочее — рычащему после боя хозяину дома… ведь его и ранить могли!

— Эй, немочь голубых кровей, сама-то ужинала? — тяжело вздохнул Дорн.

— Да.

— Ври Хэйду.

— Да!

— Еще два дня такой сытости, и ты начнёшь светиться насквозь. Пошли к Лофру в гости, а? Там ох как кормят… подумаю, и уже в пот бросает, заранее.

— Почему ты не желаешь знать очевидного? За матушкой Улой приглядывают. За тобой теперь уж точно следят. — Лия покачала головой. — Это столица. Мы не имеем права выживать и подниматься за счёт сложностей, создаваемых тем, кто нам дорог. Мы не имеем права вступать в альянсы, подставляя тех, кто нам дорог. Мы не…

— Я вижу, но я пользуюсь теми, кто мне дорог. И мне не стыдно, а с твоей щепетильностью мы сдохнем.

— Сам ври Хэйду, что пользуешься и что не стыдно, — вскинулась Лия, сразу же зажала рот ладонью и опасливо покосилась на тёмный проем двери.

— Чем ты опоила Чиа? — Дорн усмехнулся без раздражения и пояснил: — Она спит, не шепчи. Даже не учуяла, что я свечусь от злости. Вскочила на мой крик, но так и не проснулась. Кстати — благодарю. Слышала? И ещё извиняюсь.

— Не знаю состав. Матушка Ула прислала по моей просьбе.

Дорн кивнул и задумался.

— Нельзя к друзьям. Ладно, тогда вот что: я дал слово Боува тому, кого не видел, что устно передам его послания князю, бесу Альвиру, Хэйду и Лофру. И еще кое-кому, но это отдельно, это личное.

— Погоди, ты видел его и говоришь о нем спокойно, даже охотно, — нахмурилась Лия. Подвинула лампаду, жестом предложила Дорну место, дождалась, пока тот переберётся к столу, и постаралась рассмотреть выражение его лица. — Дорн, не важно, что ты обещал. Мне надо знать: Рэкст возвращается?

— Рэкста больше… нет, — Дорн осторожно выбрал ответ среди своих предположений и догадок. — Нет и не будет. Долго? Никогда? А, разве важно! Главное в ином: я свободен сменить зверя. Точно. Почти понял, как это сделать. Только на кого? Он бы мог сказать прямо, а не намёком!

— Устно передать… это великолепно, — ядовито улыбнулась Лионэла. — Возьми из денег на еду сколько надо, немедленно найми самую дешёвую карету, лишь бы закрытую, ведь Чиа мёрзнет. Пора нам всем плотно позавтракать.

— Неужели? — приятно удивился Дорн. — Бегу!

Утро еще не разрумянилось, когда ветхий возок, влекомый дряхлым мерином, перестал скрипеть полозьями по снегу, едва покрывающему булыжники, и замер. Кучер покашлял, намекая: пора платить.

— Нам точно сюда? — задумался Дорн, ссыпал мелочь в варежку кучера, спрыгнул на обледенелую брусчатку и открыл дверцу.