Карты четырех царств.

— А я хочу есть, — вервр перешёл на раздражённо-шипящий говор. — Хочу мяса, много. Хочу в лес, чуять дикий ветер. Что мы делаем в городе? Ну? Ана, я спросил серьёзно.

— Смотрим, как люди живут, — понятно, что губы надуты и вот-вот в ход будут пущены слезы. — Я захотела, и мы смотрим.

— Так смотри! — прорычал вервр, рывком надвинул на слепые глаза войлочную шляпу, плотнее укутался в кофту и сделал вид, что спит. Даже повозился, удобнее пристраиваясь спиной к стене. — Сказку ей!

Нос Аны зашмыгал опасно часто и глубоко. Вервр притих, хотя и знал: на сей раз обошлось, Ана притворяется, настоящих слез нет. Так же и сам вервр притворяется, но не сердится. В конце концов, — утешил себя Ан, — для выращивания ему достался не худший ребёнок. Девочка здоровая, не плаксивая, не привередливая. Спит, где придётся, хоть бы и под открытым небом. Ест, что предложат. Слушается в серьёзных вопросах. Скоро семь лет, как она на попечении, а прибить или удушить хотелось от силы раза три… это если всерьёз.

— Пап, какой тут город?

— Корф. Я не кровный родич твоей семье.

— Знаю, тятя-пама. Корф — он большой?

— Смотря с чем сравнивать. Прекрати припоминать то дурацкое прозвище. Тебе, если по-настоящему считать, лет восемь. Взрослая девочка, можно сказать.

— И? С чем сравнивать? А то я помню все твои прозвища.

— В этом мире он средний и вдобавок молодой, — сдался вервр. — Столицы иных княжеств гораздо крупнее и старше. Здесь всего три десятка домов из тёсанного крупными блоками камня и совсем нет княжьего замка с крепостной стеной. Лишь пять зданий построены более трёх веков назад, в том числе их дряхлый маяк. Кроме как в центре, нет мощённых булыжником улиц. Постоялые дворы довольно бедны. Знати мало, а кто есть, те гостят наездами, чтобы забрать деньги. Затем они возвращаются в их старую столицу. Торговля последнее время неплоха, южане освоили морской путь мимо мыса Эдар, так они плывут не вокруг континента, а по срезке, хотя воды опасные и скалы в шторм… скалятся. Но люди всегда не умели учиться на чужих ошибках, да и на своих тоже. Одни тонут, другие лезут на освободившееся место. Две сотни лет назад лихой князь перенёс сюда столицу. Все были против, он погиб. Но и такой ценой всех переупрямил… Хотя позже столицу опять перенесли. Если б я вздумал делать деньги на землях или домах, прикупал бы у берега много чего впрок. Довольна?

— Нет. Хочу сказку.

— Жил-был старый-старый вервр, он любил крольчатину и покой. От голода и раздражения он делался таков, что страшно в сказке рассказывать. Ел сырьём болтливых девочек.

— Ан!

— Хотя бы по имени, — зевнул вервр.

— Почему у тебя имя, как у меня, если мы не родные?

— Я унаследовал имя от одного щедрого старика. Он недавно умер, я… странно, но я учуял и мне было больно. То есть, получается, имя настоящее и совсем моё. Тебе выбрал имя мой враг. А похожи наши имена, потому что случай такой. Случай… он шутит, как угодно мерзавцу Клогу, покуда я хожу под казнью. Но после придёт мой черед шутить.

— Ничего не поняла. А почему…

В жерле улицы зашуршали шаги, загудели голоса. Ана притихла и забилась под бок вервра. Оттуда рассматривать окружающее ей казалось куда уютнее.

В приморский город девочка напрашивалась давно, еще с минувшей осени. Собственно, как раз за зиму и выяснилось, сколь весомо упрямство крохи Аны, если она добивается чего-то всерьёз. Когда стало теплее, вервр сдался и побрёл по бесконечной дороге вдоль реки Тосы, которая на равнинах жиреет и с приближением к морю обзаводится рукавами, заводями… Дорога то прижималась к берегу, то уходила далеко в леса, а ниже по течению — в степи, чтобы снова вильнуть и вернуться к воде. Весна спешила навстречу, и потому путь оказался вдвойне приятен. Вервр с наслаждением глотал воздух, насквозь пропитанный ароматами цветения и полный гомоном птиц.

Вервр солгал бы себе, сказав, что не любит странствовать налегке. Он солгал бы и того пуще, если бы взялся утверждать, что ему не нравится жизнь без забот и долгов, пусть цена ей — слепота да дыра в кармане, презрительные взгляды да отсутствие свиты. Но вервр предпочитал не лгать себе. И потому он обычно молчал. Вот разве пребывание в городе сделало его слегка сварливым.

Шума стало больше: шагающие от порта люди приблизились, и вервр втянул носом запахи и настроения, зевнул, отсылая неслышный убогим людским ушам звук и собирая полную картину впечатлений. Повода для беспокойства не было никакого. Всего лишь моряки. Немного пьяные, похоже, они не так давно на берегу и не задержатся в городе. Гомонят, торопятся развлечься, себя показать и кулаки почесать.

— Не подадут на обед, точно, — шепнула в рукав практичная Ана, пряча лицо.

— Могу отнять, — зевнул вервр, затевая обычную игру.

— Нет! Ты не такой.

— Не могу? — бровь удивлённо переломилась.

— Не станешь. Пожалуйста. Буду звать по имени весь день, пап. Не рычи, а?

Вервр кивнул и еще ниже надвинул войлочную шляпу. Ана хихикнула и потёрлась щекой о плечо, гордая своей победой в несуществующем споре.