Касание Воды

Преодолев Церемониальный квартал, перепрыгнув с крыши храма на крышу склепа, затем на крышу часовни и монастыря, герольд добрался до ворот, ведущих к Солнечной аллее. Попав на стену, огораживающую квартал, он соскользнул по воротам вниз, сделав там еще теснее. Случайно бросив взгляд рядом с собой, он увидел девочку небольшого роста, которая, смотря на него испуганными глазами, задыхалась и не могла сказать ни слова. Быстро отвернувшись, чтобы не смотреть, как она может задохнуться, он принялся проталкиваться дальше.

Мост, что вел к Шаарвилю, был поднят. Люди, стоявшие ближе к обрыву, кричали в надежде остановить толпу, выдавливающую их сзади, но крик таял в наваливающейся из других кварталов массе горожан, спешивших к исключительному событию в Дордонии. Лишь спустя некоторое время сутолока сзади перестала так наседать и люди больше не падали в ров, разбиваясь там о скалы.

Наконец, ознаменовав начало события скрипом поворачивающейся шестеренки, мост стал опускаться. Люди принялись громоздиться на него еще до того, как он полностью соединился с землей, на которой неистовствовал народ, мешая тем самым мосту полностью опуститься. Кого-то придавило, но он даже не успел произнести и звука, как вся толпа ринулась в замок, не замечая под ногами бьющегося в агонии тела.

Герольда подхватило словно течением высокогорной быстрой реки и понесло вдоль Солнечной аллеи, где он периодически запинался о тела, попадающиеся под ноги. Течение проводило его по опустившемуся мосту прямо во внутренний двор замка, где теперь стало свободнее. За знаменитым Красным Садом раскидывалась обширная площадь, которая, конечно, не шла ни в какое сравнение со Штормплац, но тем не менее могла уместить не одну тысячу жителей и воинов еще во времена великих осад.

Встав прямо перед замком, жители устремляли свои взгляды на высокий балкон, на котором и должен был появиться король всей Дордонии Рогар Вековечный. Однако вместо правителя пока что с балкона свисал десяток обгоревших тел, привязанных за ноги и болтающихся книзу головами. Дастгардцы немедленно догадывались, что это и есть старейшины кварталов, и тут же начинали еще активнее кидаться проклятиями и всеми возможными способами страдать — рыдать, вскидывать руки к небу, закрывать лица и утирать слезы. На обгоревшей коже каждого небрежно подвешенного на балконе была прицеплена та самая брошь в виде головы дракона, которую хранители из Совета Тринадцати носили на своих золотых плащах при жизни.

С каждой минутой духота, преследующая любого побывавшего в настоящем аду за воротами, настигала и теперь — у самого Шаарвиля. Королевские паладины, встав в боевую стойку и просунув копья сквозь щиты, не позволяли народу приблизиться. Вокруг на стенах стояли арбалетчики с взведенными болтами, наведенными в самое скопище народа, готовые начать стрелять по команде.

Лучники с обратной стороны замка, целящиеся в сторону моста, приказали людям внизу остановиться, когда всем желающим уместиться на внутреннем дворе больше не было возможности. Наконец взятая под контроль и под властью страха толпа стала успокаиваться и впредь только вздыхала, ахала и охала, не несясь вперед бесконтрольным пламенем, сжигающим все на своем пути.

На балконе появился Рогар Вековечный. Корона блестела на его голове, отражая лучи солнца, появившегося среди пасмурного неба, и бросала их в дастгардцев, то и дело ослепляя какого-нибудь не заслонившего рукой глаза зеваку. Через несколько минут солнце зашло за тучу, позволив всем беспрепятственно лицезреть своего владыку.

— Народ Дордонии! — властным тоном заговорил Рогар Вековечный, а его голос отскакивал от каменных стен и доносился до каждого угла во внутреннем дворе. — Узрите! Это старейшины, сожженные заживо Сарвиллом Кхолдом, странником из Медвежьего квартала! Те, кто хранил ваш покой на протяжении многих лет! Благодаря которым вы спокойно могли вести хозяйство, растить детей и быть счастливыми! Теперь их умертвили самым позорным для Дордонии образом! Тем, борьбе с которым мы вместе с вами день за днем отдаем свои жизни!

Не разбиравшие речи короля дастгардцы с нетерпением теребили стоящих впереди и переспрашивали, а затем передавали суть сказанных королем слов дальше, и так все жители не столько наверняка, сколько приблизительно понимали, о чем ведет речь владыка королевства.

— Были среди вас те, кто стоял на стороне медведя и желал ему добра? Смотрите же, какой монетой он нам отплатил! Нравится? А что будет, когда он придет жечь весь Дастгард и всю Дордонию вместе с ее жителями? Хотите вы оказаться на месте этих несчастных старейшин? Нет? И я не хочу!

Владыка поднял руку перед собой и повел ее над толпой, словно прикасался к челу каждого из горожан.