Кащенко

Москвичи называли его «знаменитый Захарьин», чаще всего имея в виду вовсе не высочайшую врачебную квалификацию, а его многочисленные чудачества, ставшие расхожими анекдотами. Например, приходя к больным, он требовал остановить все часы и даже пытался запрещать петь канарейкам. Мог разгромить кухню, если она казалась ему недостаточно чистой, или вспороть подушки, если пух слежался или наволочка сырая. И все это сходило ему с рук, а коллеги завидовали, ведь от клиентов у чудаковатого профессора не было отбоя. Эндокринолог Василий Шервинский писал о нем: «Что Григорий Антонович ругался в купеческих домах, так это не диво, так как подчас никакого терпения недоставало, чтобы переносить все те нелепости, которыми была полна домашняя обстановка замоскворецких купцов». Как бы то ни было, именно Захарьин оказался первым из российских профессоров-медиков, кто осознанно включал в сферу профессиональной подготовки вопросы врачебной этики, он учил студентов уважению к своей профессии и самоуважению. Возможно, его странности в какой-то степени были проявлением внутренней свободы, которая позволяла ему оказывать медицинскую помощь так, как он считал нужным, даже самому императору.

Благодаря активности этого «чудака» при Московском университете открылись первые специализированные клиники — нервных болезней; гинекологическая; общей диагностики и терапии; палаты для больных «накожными болезнями», отделение «болезней мочевых и половых органов», а также детская больница. Помимо «знаменитого Захарьина» на медицинском факультете преподавали другие замечательные педагоги — хирурги В. А. Басов, Н. В. Склифосовский и В. Ф. Снегирев, педиатр И. В. Бабухин, патофизиолог А. Б. Фохт, физиолог Ф. П. Шереметьевский.

К сожалению, как раз в области психиатрии, особенно интересовавшей Петра Кащенко, Московский университет отставал от Санкт-Петербургского и даже от Казанского, где уже имелись свои психиатрические клиники. Правда, в материалах о Кащенко часто указывают его прославленного московского учителя Сергея Сергеевича Корсакова. Точнее даже наоборот — в материалах о Корсакове Кащенко называют его учеником. Эта традиция началась с фундаментального труда Ю. В. Каннабиха, но насколько она верна? Согласно новейшему исследованию О. В. Лиманкина и А. Г. Чудиновских, «Петр Петрович и Сергей Сергеевич, действительно, были знакомы, соприкасались по многим профессиональным вопросам и придерживались схожих взглядов, но все это было гораздо позже, когда Кащенко был уже сложившимся психиатром. А что касается студенческого периода его жизни, то нет никаких данных о том, что он в это время общался с С. С. Корсаковым или проявлял какой-либо интерес к психиатрии. Психиатрическая клиника при медицинском факультете Московского университета была открыта лишь в 1887 году, во время первого съезда отечественных психиатров, на котором врач П. П. Кащенко присутствовал в составе делегации от Бурашевской колонии (а приват-доцент С. С. Корсаков стал читать лекции и вести практические занятия по психиатрии еще позже — в 1888 году)».

Получается, в годы московского студенчества наш герой еще только находился в поиске своей специализации. Может быть, именно поэтому он не довольствовался одной учебой и тратил немало энергии на революционную деятельность? Это привело к весьма печальным последствиям — Кащенко отчислили из университета и сослали в Ставропольский уезд Кавказской губернии. Подумать только: с таким трудом добиваться возможности учиться в Москве, да еще и получая стипендию, и потерять все в один момент! А ведь он очень старался — не только блестяще учился, но и давал уроки, а деньги отсылал семье. Но недовольство существующим строем в какой-то момент оказалось сильнее доводов разума.

Москва стала для Кащенко «колыбелью революции», здесь он бросил свой личный вызов власти и пострадал за это, но протестные настроения появились у него не в Первопрестольной, а значительно раньше: он привез их со своей родины. Южнорусские земли были очень привлекательны для революционных идеологов. Кандидат исторических наук Владимир Владимирович Мелехин в своей статье «Региональные особенности распространения народнических идей в Кубанской области и Черноморском округе (60–80-е гг. XIX в.)» пишет: «В глазах идеологов народничества казачество обладало уникальными социальными качествами: „природным“ демократизмом, инициативностью, свободолюбием, а также связанным с ним бунтарским духом и анти-государственными началами, которые сочетались с особым чувством „общей земли“ — Отчизны».