Кащенко

Помимо уже описанного ранее казачьего менталитета, революционерам-народникам импонировало то, что Кубань находилась практически на окраине империи и довольно слабо контролировалась властями. Ничего не мешало пропагандистам внедряться в казачьи общины под видом поденных рабочих. В донесениях жандармов 1860-х годов есть информация об этом: «Отправляются из Ростова то ли в Ейск, то ли в Екатеринодар, Кубанской области и устраиваются там чабанами». Также жандармы сообщают, что местные горцы, продававшие дрова, «не раз возили» запрещенные издания, раскупаемые казаками с «чрезмерною охотою».

Подобную ситуацию подтверждали и сами участники «хождения в народ». По их свидетельствам, «в полицейском отношении времена на Кубани были еще патриархальные; жандармского управления не было; стражники, урядники еще не существовали, а казачье начальство не замечало нас»[11]. Помимо общей либеральной атмосферы, на Кубани существовали особые рассадники вольнодумства, среди которых, кстати, выделялась та самая Ейская гимназия, где учился наш герой.

При этом в Москве градус протеста был несомненно выше, что и понятно: там кипела интеллектуальная жизнь, и студенчество являлось самой активной частью этого процесса. Студенты самоорганизовывались, объединяясь в землячества по месту рождения и обучения в гимназиях и семинариях. При этих землячествах возникали кружки самообразования с библиотеками. Понятно, что литература там оказывалась самая разная, в том числе запрещенная. И все это происходило под носом московских жандармов, которые работали куда профессиональнее и жестче своих коллег из провинциального Ейска. Запретить землячества они все же не могли, а студенчество, имея свою организованную структуру, получало возможность быстро собираться на какую-либо демонстрацию. Так, в 1868–1869 годах состоялись масштабные выступления против введения устава 1863 года и проводимых правительством мер по усилению надзора над студентами.

К моменту поступления Кащенко в Московский университет студенческая Москва напоминала пороховую бочку, установленную в курилке, хотя главная причина волнений находилась в Петербурге. Речь идет о «процессе 193-х», судебном деле революционеров-народников, имевшем официальное название «Дело о пропаганде в Империи». Этот долгий и трагический судебный процесс, оборвавший многие молодые жизни, показывает не только тогдашнюю политическую ситуацию в России, но и несовершенство правовой системы тех времен. Начнем по порядку.

Одной из главных примет эпохи Александра II принято считать так называемое «хождение в народ». Расцветом этого явления стал 1874 год, когда тысячи молодых людей пошли по деревням нести истину и свет революционного учения. В советской литературе есть много романтических описаний их деятельности и благодарного отношения к ним со стороны крестьян. Подлинная историческая действительность сильно отличалась от ее советского прочтения. Народники действительно горели желанием помочь, но крестьяне в большинстве своем встречали их порывы весьма холодно и охотно выдавали «ходебщиков в народ» жандармам. Именно благодаря крестьянским доносам количество задержанных оказалось колоссальным — более четырех тысяч человек в 26 губерниях.

Адепты революционного движения объясняли неудачу забитостью и безграмотностью российского крестьянства, которое всю жизнь прозябает в своих деревнях, не видя иной жизни и не имея своего мнения. Вскоре — 3 апреля 1878 года — в Москве произошло столкновение крестьян с революционно настроенными студентами, оно привело к человеческим жертвам и показало, что крестьяне имеют достаточно четкое мнение по данному вопросу. Событие это получило название «охотнорядского побоища».

Что же конкретно произошло 3 апреля? Студенты Московского университета решили провести очередную политическую акцию, конечно же несанкционированную. Они собрались встретить с цветами, как героев, своих бывших коллег из Киевского университета, а ныне — осужденных по подозрению в покушении на киевского прокурора Котляревского. Узников везли в закрытых каретах с вокзала на Волхонку, где тогда находилась пересыльная тюрьма. Путь проходил через улицу Охотный Ряд, известную своими мясными торговыми рядами и соседством с университетом. Именно там поджидали арестантскую процессию участники акции. Они бросились с цветами к проезжавшим каретам, и в этот самый момент на них напали охотнорядские продавцы, они же рогачевские крестьяне, вооруженные дубинами и крючьями для мясных туш. Били студентов жестоко, некоторых забили насмерть. Народоволец Петр Поливанов оставил воспоминания о том ужасном дне: «Пусть лучше меня повесят, лишь бы так не били»[12].