Катарсис

Были амнистированы политзэки. Прекратили сажать за посты и репосты в интернете, да и сама давиловка на Сеть ослабла. Разрешили (с некоторыми ограничениями) проводить несогласованные митинги, демонстрации и пикеты. Суды вдруг, ни с того ни с сего, начали выносить оправдательные приговоры. Верховный суд специальным вердиктом наложил мораторий на введенную в 2024 году смертную казнь. В детсадах стар­шего возраста, школах и высших учебных заведениях пятиминутка патриотизма становилась необязатель­ной, хотите – проводите, не хотите – никто с вас не взы­щет. Это же касалось ежедневных уроков православия, о необходимости их отмены снова всерьез заговорили мусульманские и еврейские организации. Либо отменяйте, либо добавьте курс исто­рии религии с рассказом об основах ислама и иудаизма… Указом выдвигалось требование пересмотреть условия “патриотического стоп-листа”. Распустили министерство счастья, некогда преобразованное из министерства одиночества, в котором боролись за полноценные браки и рост рождаемости. Спущенное минкульту новое распоряжение регулировало показ иностранных фильмов – не только в специальных кинотеатрах, а они наперечет и далеко не во всех даже больших городах, но отныне и в обычных, в новой про­порции: два заокеанских или европейских и один наш.

И еще одно необлыжное, пришедшее сверху, нашло одобрение и поддержку народа – яростная борьба с иностранными словами и терминами ушла в прошлое. Устали все от этой борьбы, в которой невозможно победить. Не внове это было – переиначивать заимствованное из чужого на славишский, напрягать извилины, заменяя одно другим, дабы избыть зависимость, пробовали не раз с одинаково плачевным итогом, но все неймется и опять решили побороться за девственную чистоту родного языка, следуя указанию Властелина №2: “Надо избегать излишней латинизации. Когда, например, мы в регионы едем – сразу виден уровень чиновника. Если все в латинских вывесках. Мы в какой стране живем-то?” Но, верен себе, тут же поправился, дав сигнал окормляемым: вы того…, не особо усердствуйте – “чрезмерно увлекаться поиском славишских аналогов не стоит…” 

Конечно, не стоит. Объявили конкурс, кто лучше справится с заданием, 129 иностранных слов заменили, а дальше – тормоз, тупик, не поддаются, гады заморские, замене. Попробуй переиначь на славишский лад авизо, акцепт, депорт, инкассо, овердрафт, оферта – или альткоин, биткоин, блокчейн, инстамайн, краудсейл, майнер, софтфорк, хэшрейт, батл, франшиза…

Стоило упомянуть и возвращение в оборот слов “либерал” и “демократ”. Газеты, радио и зомбоящик теперь писали и произносили их без опаски быть приговоренными к штрафам или, еще хуже, к закрытию. А ведь в течение многих лет два слова эти были либо вообще под запретом, либо объектом для уничижений. Либерал твою мать… Либераст позорный… Дерьмократ… А бывало, и похлеще звучало. Народ изощрялся в остроумии, переделывая старые присловья на новый лад: “На всякую хитрую жопу есть либерал с винтом, но на всякого либерала с винтом есть жопа с закоулками…”

При Преемнике на такие лингвистические изыски был наложен запрет. Произносить оба слова требовалось без подколов, уважительно. Народ, однако, держал в памяти прежние забавы, нет-нет появлялись образчики фольклора на прежнюю тему.

Запад приветствовал новации, особенно разительную перемену риторики относительно горячей глобальной войны, но жесткие меры не отменял и вовсе не спешил распахивать объятия, хорошо помня уроки прошлых лет. Соседнее братское государство, укрепив границу, построив стену и вернув в свою юрисдикцию две отнятые при военном участии Славишии области, не смогло восстановить справедливость в отношении некогда оттяпанного полуострова и требовало его возврата.

Так продолжалось в течение первого года первой каденции Преемника – в глазах миллионов послушных граждан, увы, не столь решительного, последовательного и безжалостного, оказавшегося бледной копией назначившего его на главный пост. Постепенно пыл реформаторства угасал, новые телевизионные песни о главном тихо и незаметно умолкали, элиты не желали смириться с изменением курса и вставляли палки в колеса, либеральничание стало надоедать на фоне низких цен на нефть. Организация потихоньку натягивала вожжи, и как-то незаметно, само собой, все стало напоминать прежнее, привычное годами долгого правления. Зажим плавно переходил в застой.