Катарсис

Он передал микрофон человеку, который и впрямь выглядел как типичный ученый, каким его показывали в старых фильмах – седые жидкие усы, бородка клинышком, пенсне, строгий проницательный взгляд… Столь банальное описание вполне исчерпывало его облик. Дан мысленно добавил несколько штрихов: высокий, костистый, сутуловатый, напоминает Жака Паганеля из знаменитого фильма, продолговатый вытянутый череп, кокетливый хохолок словно присыпанных золой волос и острый выпирающий кадык-зоб.

– Приветствую аудиторию и надеюсь на понимание того, что сообщу. Уважаемый ведущий поведал, так сказать, об организационной стороне эксперимента, я же вкратце коснусь медицинских аспектов.

Голос Профессора звучал неприятно, точно пилил дерево, вжиг-вжиг, пила звенела и с азартом вгрызалась в древесину, Дан поежился.

– Каждое утро с восьми до половины девятого вы, господа, будете получать для приема внутрь так называемые пилюли правды. Их разнесет по комнатам наша сотрудница. Через три дня каждый из вас сдаст анализ крови. Мы определим, как идет усвоение лекарства. В течение месяца таких тестов будет шесть. Кроме всего прочего, проверки дадут возможность точно знать, принимаете ли вы пилюли или пробуете манкировать. Обманывать не советую – анализ крови даст полную и ясную картину. Если обман вскроется, вы покинете пансионат и будете наказаны согласно пунктам контракта.

По завершении месяца эксперимента вы пройдете проверку на усовершенствованном для такой цели ультрасовременном детекторе лжи. Потом вам предстоит серьезное интервью со специалистами-психиатрами, которые выяснят, насколько далеко продвинулось лечение, у всех ли положительная динамика или кто-то остался на прежнем уровне, не поддался…

– Выходит, мы все заранее признаны чокнутыми? – выкрикнули из зала.

У Профессора дернулся кадык-зоб, он сделал глотательное движение.

– Ваша психика серьезно повреждена под воздействием внешних факторов, вы, как, впрочем, и мы все – жертвы пропаганды, кто больше, кто меньше, это неоспоримый факт. Вы можете сказать: любой человек склонен утаивать правду, привирать, мухлевать, пускать пыль в глаза. Но в данном случае речь не о бытовом банальном вранье, а о тектонических изменениях в вашем сознании, когда ложь воспринимается правдой и становится нашим рулевым. В современном, пронизанном ложью на каждом шагу обществе, будущее выглядит шатким, ненадежным, неопределенным, любой из нас стремится к какой-то уверенности, стабильности. С каждым же словом лжи под нашими ногами вновь разверзается пропасть. Мы уже не уверены ни в чем, даже в себе. Нас можно подвигнуть на что угодно, убедить в чем угодно. Ради нашего с вами будущего, ради терпящей урон родины, нашей Славишии, мы должны очистить мозги и начать видеть то, что есть на самом деле: белое – белым, черное – черным…

– Эти ваши таблетки… они прежде испытывались? На мышах или крысах, к примеру?

Спрашивал рыжекудрый, в конопушках, перенек в майке с портретом легендарного аргентинского футболиста. Он сидел неподалеку, и Дан разглядел его имя на бэйджике – Лео.

В зале засмеялись. Кто-то решил уточнить:

– Как ты у мышей узнаешь, что они думают, допустим, по поводу последней войны? Был ли реальный повод вторгаться к соседу или зомбоящик все выдумал?

– Элементарно, Ватсон. У мышей рефлексы, они лучше нас чувствуют, когда их обманывают, – парировал паренек.

– Все это хренотень. Лучше ответьте, Профессор, нет ли у этих пилюль побочных действий? Не влияют ли на печень и другие органы? И как насчет потенции?..

Интересовался неуклюже поднявшийся с места малый ростом под потолок с давно, а может, и сознательно, не стрижеными патлами.

Зал опять оживился.

– Да тебя, амбала, никакая пилюля не возьмет! От баб, небось, отбоя нет…

– Успокойтесь, господа, фармакологи гарантируют – никаких проблем со здоровьем не возникнет, – внес ясность Профессор. – На мышах мы, конечно, пилюли не испытывали, не было надобности, но предварительные испытания на определенном контингенте показали удивительный эффект.

– Какой еще контингент? Зэки? Телеведущие Первого канала?

Профессор сделал вид, что не услышал ехидного вопроса – в зале, действительно, было шумно.

Дан обратил внимание на Юл, поднявшуюся с места и пытающуюся перекричать аудиторию. Ей это удалось, жестяные повелительные нотки заставили шумящих на мгновение притихнуть.

– Пожалуйста, сообщите: у пилюль есть зарубежный аналог?

Профессор с явным удовольствием огладил бородку, снял пенсне и горделиво бросил в зал:

– Насколько мне известно, аналогов нет. Это наше достижение, национальный, так сказать, приоритет. Будем патентовать.

– Ну, достижение или очередная лажа – это надо еще поглядеть, – резюмировала брюнетка, и кое-кто зааплодировал.