Катастрофа. История Русской Революции из первых рук

Это решение было вызвано военными и политическими соображениями. Ввиду неблагонадежности и развращенности петроградского гарнизона правительству необходимо было принять надлежащие меры, гарантирующие его безопасное переселение в Москву, что должно было произойти в середине ноября. К тому же имевшиеся в нашем распоряжении доказательства требовали от правительства готовности отразить любое нападение справа. Только с этой стороны мы столкнулись с реальной опасностью в то время.

Немедленно после заседания кабинета министров, на котором было принято упомянутое решение, я направил помощника военного министра Савинкова и генерала Барановского в Ставку для содействия в выполнении решения правительства. Перед их отъездом я приказал Савинкову сообщить генералу Корнилову, что, хотя он и свободен в выборе войск для отправки в Петроград, он ни в коем случае не может делегировать генерала Крымова командующим этими войсками. Я также приказал Савинкову сообщить генералу Корнилову, что «Дикая дивизия» не должна быть включена в эти войска. Мои требования мотивировались достоверными сведениями о непосредственном участии в заговоре генерала Крымова и ряда офицеров «Дикой дивизии». 24 августа генерал Корнилов категорически пообещал Савинкову, что мои требования будут выполнены. Об этом Савинков сообщил мне 25 августа. Но в тот же день генерал Корнилов секретным приказом поставил генерала Крымова во главе «Дикой дивизии», которая немедленно двинулась в направлении Петрограда.

В приказе своим войскам Крымов заявил, что в Петрограде вспыхнула большевистская революция и что правительство не в силах с ней справиться. 27 августа, когда, по расчетам Ставки, войска Крымова должны были подойти к Петрограду, ко мне в Зимний дворец явился бывший член Временного правительства Владимир Львов, который поставил передо мной устный ультиматум генерала Корнилова. Ультиматум меня не удивил, но я все еще сомневался, действительно ли генерал Корнилов поставил под ним свое имя. Весь трагический смысл созерцаемого ясно предстал передо мной. Только быстрыми действиями можно было спасти положение. Я тут же взял себя в руки и сделал вид, что не верю в подлинность ультиматума. Львов очень возбудился, уверяя меня своим честным словом, что все, что он сказал, было правдой. Тогда я потребовал, чтобы он изложил ультиматум в письменной форме. Я сказал ему, что это необходимо, так как иначе Временное правительство, которому я, как министр-председатель и военный министр, должен был передать ультиматум Корнилова с требованием отставки правительства, сочтет меня сумасшедшим. Львов записал ультиматум по пунктам:

1. Объявление военного положения в Петрограде.

2. Немедленная отставка правительства.

3. Мой отъезд в ту же ночь вместе с Савинковым в Ставку, где мы должны были предоставить себя в распоряжение Корнилова.

Я положил письменный ультиматум в боковой карман и договорился со Львовым встретиться с ним в семь часов вечера в междугородной телефонной станции в Военном министерстве, откуда мы должны были связаться с генералом Корниловым в его Ставке. По дороге в министерство я еще питал некоторую надежду, что ультиматум и весь мой разговор со Львовым были страшным сном. Львов опоздал на встречу. Нельзя было терять время. Я вызвал Корнилова и от своего имени и от имени еще не приехавшего Львова начал расспрашивать Корнилова по всем пунктам ультиматума якобы с целью проверить требования генерала. Я хотел быть абсолютно уверен, что ультиматум был от его имени. Я задавал наводящие вопросы, на который мог ответить только человек, досконально знакомый с содержанием ультиматума. Ответы генерала Корнилова показали, что он хорошо разбирается в этом вопросе и полностью его одобряет. Особенно убедительным был его последний ответ. Не упоминая Савинкова, имя которого фигурировало в ультиматуме, я спросил:

— Мне приехать в Ставку?

Генерал Корнилов ответил:

— Да, и с Савинковым.

Больше не могло быть никаких сомнений. Действовать нужно было с предельной быстротой. Когда я выходил из телефона, меня встретил Львов. Мы вместе вернулись в Зимний дворец. Там, в своем кабинете, я повторил ему свой разговор с генералом Корниловым. Львов опять подтвердил и все объяснил. В темном, дальнем углу большого кабинета, незаметно для Львова, сидел чиновник Министерства внутренних дел. Он слышал наш разговор и отметил заявление Львова. Закончив разговор со Львовым, я вышел в коридор, вызвал дежурного офицера и приказал ему арестовать Владимира Львова, бывшего члена Временного правительства.

Через час я представил доклад Временному правительству вместе с обличительным ультиматумом и получил от кабинета чрезвычайные полномочия на ликвидацию корниловского мятежа, который вот-вот должен был начаться с ожидаемым с минуты на минуту приходом войск Крымова в Петроград.