Катастрофа. История Русской Революции из первых рук

Таково было содержание «революционной» программы, созревшей в мозгу Ленина. Надо указать, что нигде в Европе, кроме России, нельзя найти такой тип политического деятеля, столь лишенного всякого чувства Отечества. При царизме люди привыкли считать само государство враждебным. Монополия на все внешние проявления патриотизма, присвоенная абсолютизмом, извратила в народе само чувство патриотизма. Правда, национальное сознание в России существовало и сознательно или бессознательно пронизывало все существо подавляющего большинства россиян. Но смертельный гнет старого режима, разрушавший страну не только материально, но и духовно, кое-где вызывал крайне опасную для самого существования нации болезнь: атрофию чувства национальности, чувства патриотизма.

Ленин был крайним выражением той духовной язвы уязвленного патриотизма, которая десятилетиями отравляла национальное сознание русской интеллигенции. Едва ли найдется среди культурных русских человек, который в тот или иной период своей жизни не страдал более или менее остро этой болезнью духовного или, вернее, интеллектуального отчуждения от своей страны. Только в этом смысле Ленин и его друзья являются бесспорным продуктом русского прошлого, русской истории.

Большевики и немецкий Генеральный штаб

Измена Ленина России, совершенная в самый разгар войны, есть исторически несомненный и неоспоримый факт.

Конечно, Ленин не был обычным агентом Германии в обычном смысле этого слова. Он не считал буржуазную родину своей и не чувствовал себя связанным с ней никакими обязательствами. Выдуманная им общая пораженческая теория и его стремление к поражению царской монархии в частности психологически подготовили его к практической реализации своей теории путем обращения к методам, которые на простом языке буржуазной политики считаются предательством и изменой.

Надо признать, что самая чудовищность ленинского преступления сделала его настолько невероятным для сознания среднего человека, что до сих пор многие люди не могут принять его за истину. А между тем это факт, подтвержденный откровенными признаниями Гинденбурга, Людендорфа и генерала Гофмана, начальника немецких операций на Русском фронте, и разоблачением Эдуарда Бернштейна, известного лидера германской социал-демократической партии. Я не буду приводить здесь все данные из сочинений трех вышеупомянутых немецких генералов. Достаточно привести следующие несколько слов из воспоминаний Людендорфа:

«Посылая Ленина в Россию, наше правительство взяло на себя очень большую ответственность. Эта поездка была оправдана с военной точки зрения: нужно было, чтобы Россия рухнула».

Что касается меня, то мне не нужно было ждать немецких признаний, сделанных позднее, после войны. Летом 1917 года Временное правительство ясно установило предательство России Лениным и его помощниками. Ситуация была следующей:

Подобно всем воюющим странам, за исключением России, весьма отсталой в своих методах содействия разложению морального духа врага, Германия еще до революции вербовала шпионов среди своих русских пленных, переправляя их к русским границам, где они предстали в роли «героев» войны, «бежавших» из плена. Число таких шпионов сильно возросло в первые недели революции, так как в этот период финская граница оставалась практически неохраняемой, а вся русская военная разведывательная машина была уничтожена. Один из этих шпионов-добровольцев пришел прямо ко мне. Он объяснил, что принял предложение о шпионаже с идеей обнаружить пути и средства, которыми прибывшие в Россию изменники связываются со своими немецкими начальниками. Он изложил мне всю технику этого общения. Однако разоблачения этого человека не представляли особой ценности и не давали возможности для изучения и разоблачения немецкого шпионского аппарата, действовавшего в России.

Но информация, полученная от другого осведомителя, дала факты очень большой ценности и убедительно установила отношения большевиков с немецким Генштабом, а также пути и средства поддержания связи.

В апреле к генералу Алексееву в Ставку приехал украинский офицер по имени Ермоленко, который «бежал» из лагеря для военнопленных в Германии, фиктивно приняв на себя роль немецкого агента. Задача, поставленная перед ним по возвращении в Россию, заключалась в пропаганде в тылу в пользу украинского сепаратизма. Ему были предоставлены полные сведения о путях и средствах связи с немецкими хозяевами, банках, через которые переправлялись необходимые средства, а также имена некоторых других важных агентов, среди которых был ряд украинских сепаратистов и Ленин[10].

Во время моего визита в Ставку в мае, вскоре после моего назначения военным министром, генерал Алексеев и начальник его штаба генерал Деникин представили мне отчет и специальный меморандум, в котором содержались точные линии связи, соединяющие российскую предатели со своими высокопоставленными немецкими друзьями.