Католицизм. Хрестоматия по предмету «Сравнительное богословие»

17. Согласно Августину, Пелагий подрывает веру во Иисуса Христа, как Единого Посредника (1 Тим. 2, 5), и веру в необходимость приобретенной Им на Кресте спасительной благодати.

Христос пришел спасти грешников. Он – Великий Врач, Который дарует врачевство Крещения и новорожденным для спасения их от унаследованного от Адама греха[671]. Единственным противоядием передаваемому каждому через рождение греху Адама, является Крещение. Некрещеные же не могут войти в Царство Божие. И в День Суда, не могущие войти в Царство (ср. Мф. 25, 34) будут осуждены в преисподнюю (ср. Мф. 25, 41).

Между раем и адом нет промежуточной стадии. А потому (обращается Августин к Пелагию (А.С.)), «не остается никакого промежуточного места, в которое ты мог бы поместить младенцев»[672]. «Кто не со Христом, может быть только с диаволом»[673].

18. Будучи праведным, Бог может осудить некрещеных младенцев только по причине греха. Но несмотря свой характер осуждения, оно минимально (mitissima poena)

[674]. Это «легчайшее наказание»[675], поскольку мера наказания соответствует вине согрешившего[676].

Младенцы не несут ответственности, однако, в их осуждении нет несправедливости. Ведь ибо все принадлежат к той, определенной на осуждение (человеческой) массе. Осуждение заслужено каждым, а потому, по отношению к тем, кто не избран (ко спасению), Бог не совершает никакой несправедливости[677].

Почему одни становятся сосудами гнева, а другие – сосудами осуждения? Признавая свою неспособность найти объясняющую все адекватным образом причину, Августин восклицает с Павлом: «Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его!»[678]

.

В своем рассуждении, Августин подчеркивает значение самостоятельности божественного авторитета и решения, и приходит к выводу о возможности ограниченности универсальности спасительной воли Бога[679]. Церковь учит, что искупление возможно только по совершенно не заслуженному произвольному милосердию Божию. Осуждение же – по заслуженному суду. Тайна правосудия божественной воли откроется нам в будущем веке[680].

19. Карфагенский Собор 418 года отверг учение Пелагия. Мнение, согласно которому младенцы «не наследуют от Адама первородный грех, отпускаемый (espiato) ведущей в жизнь вечную баней возрождения», было осуждено.

Согласно Собору, «сами по себе не способные к совершению какого бы то ни было греха, младенцы крещаются во отпущение грехов, для того, чтобы посредством возрождения очищено было в них то, что они приобрели посредством рождения»[681].

Собор отрицает существование «некоего промежуточного или иного места блаженного пребывания детей, ушедших из этой жизни без Крещения, без которого невозможно войти в Царство Небесное, которое есть Жизнь Вечная»[682]

. Однако, не все аспекты весьма безоговорочного учения Августина об участи некрещеных младенцев были формально утверждены Собором.

20. Авторитет Святителя Августина на Западе был столь велик, что Латинские Отцы Церкви, среди которых Иероним, Фульгенций, Авит Вьеннский и Григорий Великий, фактически восприняли его учение.

Так, Григорий Великий утверждал, что Бог осуждает и тех, чьи души осквернены только первородным грехом. И даже никогда не согрешившие волей младенцы, грядут на вечное осуждение. Говоря о нашем бытии чадами гнева, Григорий цитирует книгу Иова (Иов 14, 4-5 (согласно Септуагинте)), Евангелие от Иоанна (Ин. 3, 5) и Послание к Эфесянам (Эф. 2, 3)[683].

1.4 Средневековая схоластика

21. На протяжении всего Средневековья именно Августин был эталоном богословствования по данной тематике. Примером этого является Ансельм Кентерберийский (1033-1109), который считал, что новорожденные некрещеные младенцы осуждаются по причине первородного греха, в соответствии с правосудием Божиим[684].

Общепринятое учение того времени резюмировал Гуго Сен-Викторский (1096/1097–1141)[685]

. Некрещеные младенцы не могут спастись, потому что:

1) Не приняли Таинства;

2) не способны совершить личный акт веры вместо Таинства[686].

Согласно данному учению, для вхождения после смерти в жизнь, необходимо быть оправданным в течение земного существования. Ведь смерть полагает конец возможности выбора между принятием или отвержением благодати, то есть приобщением к Богу или удалением от Него. А после смерти, основополагающее расположение личности по отношению к Богу более не подлежит изменению.

22. Что касается отдельных аспектов данной темы, то большая часть следовавших друг за другом средневековых авторов, начиная с Петра Абеляра (1079-1142), подчеркивали благость Божию. Тем самым, они интерпретировали слова Августина о «легчайшем наказании», как обозначение лишения боговидения (carentia visionis Dei), без возможности приобщения к нему, но и без дополнительных наказаний[687].