Кацап

Ноябрь почти весь простоял морозным, и только в последних числах наступило небольшое потепление. Погода будто сжалилась над Александром Кацаповым, который вынужден был коротать время в четырёх стенах, тычась из угла в угол, и позволила ему встать на лыжи, чтобы отправиться в тайгу.

Александр надумал сходить в лес и поставить петли на зайца. Накануне он наломал пихтовых веток, сложил в кадушку, залил кипятком, затем опустил туда моток тонкой стальной проволоки, которую предварительно отжёг на огне. Всё это делалось для того, чтобы отбить посторонний запах, исходящий от проволоки. Заяц очень пуглив и осторожен. Учуяв незнакомый запах, непременно обойдёт петлю стороной. Тогда об удачной охоте можно забыть, вся работа уйдёт коту под хвост.

Зима в этом году выдалась ранней, снегу выпало много, и он ещё не успел уплотниться. Александр двигался по нему на широких самодельных лыжах, и каждый его шаг сопровождался глухим уханьем от сдавливаемого снега.

Лютый мороз хоть и отступил, но температура воздуха держалась у отметки двадцати градусов. Воздух вокруг был до предела пропитан хвоей. Александр глубоко вздыхал его, в носу приятно пощипывало.

Пройдя по лесу пару километров, он остановился. Осмотревшись по сторонам, взглядом отыскал запорошённый снегом пень, двинулся к нему. Сбросив рукавицей снег, присел. От пройденного пути по глубокому снегу ноги слегка гудели, а грудь часто вздымалась — годы давали знать о себе.

Казалось, совсем недавно он вот также высматривал удобный пенёк, чтобы присесть. С той лишь разницей, что это происходило летом и он садился на пенёк не для отдыха, а дожидался маленького Мишку, который отставал от него и медленно тащился по тропинке, еле передвигая ногами от усталости. Теперь вот его самого можно было сравнить с маленьким сыном. Не зря народная мудрость гласит: что старый, что малый.

«Да, сдавать ты стал Сано Кацапов, — с горечью подумал Александр. — А ведь ещё совсем недавно ты после работы бегал по тайге через буреломы, как лось, в поисках сочных полянок для заготовки сена. И всё тебе было нипочём. Покемарил пять-шесть часов и опять как огурец. А потом надоело тебе бегать, и ты решился на грандиозный план… да такой, что ошеломил молодого лесника. И было-то это каких-то двенадцать лет назад.

Кацапов сделал глубокий вздох, укрощая встревоженное сердце, и прикрыл веки. Перед глазами тотчас поплыли картины тех событий…

… Вот он лежит у костра, уставший после трудового дня. Над тайгой сгущаются сумерки. Тучи на горизонте ещё подсвечиваются багряными отблесками заката, а пространство вокруг уже сделалось серым и невзрачным. Он лежит на толстом слое пихтовых лап, покрытых брезентовым плащом, подложив под голову холщовый вещмешок, набитый сеном. Ложе мягкое, ему тепло и приятно. Приоткрывая в полудрёме веки, видит, как, чернея, хмурятся могучие ели и пихты, а несколько вывороченных из земли массивных пней начинают превращаться в устрашающие чудовища. Такое сравнение, фантазируя, придумал Мишка. Александр косит взглядом с пригорка вниз.

Там, в низине, на самом краю большой поляны ватными облачками опускается первый молочный туман. Александр чувствует, как всё живое в тайге замирает и отходит ко сну, чтобы с восходом солнца вновь заполнить пространство разнообразными лесными звуками. В шалаше, в нескольких метрах от костра, умаявшись, сопит в две сопелки его тринадцатилетний сын.

Весь ушедший день они трудились — корчевали пни, выкапывали сорную траву, сдирали в низинах проплешины сырого низкорослого мха и стаскивали всё это в отдельные кучи.

— Пап, а почему мы не уносим эту дрянь в лес? — спросил тогда Мишка. — Эти кучи лишнюю площадь занимают, да и маячить потом будут перед глазами, как бельмо, когда трава вырастет.

— До наступления осени эти кучи высохнут, и тогда мы их с тобой сожжём, — пояснил он сыну. — А тайгу захламлять непозволительно.

Лесник был удивлён грандиозному и необычному замыслу Кацапова, но, окинув его любопытным взглядом, разрешил-таки пользование этим неказистым лесным участком.

— Безумство храбрых — о мудрость жизни! — воскликнул он с усмешкой на лице, принимая из рук Александра бутылку водки в подарок. — Пользуйся моей добротой, Александр Степанович. Пусть вырастет на твоём покосе трава в рост человека!

Молодому парню и в голову не могло прийти подобное мероприятие, которое запланировал этот угрюмый и немногословный мужик.

— Вырастет, Лёша, обязательно вырастет, — заверил молодого лесника Кацапов, ничуть не сомневаясь в конечном результате своей затеи.

Получив разрешение, Кацапов с большим энтузиазмом принялся превращать убогое место в хороший луг для покоса. Он приготовил несколько мешков семян тимофеевки с клевером и планировал засеять ими очищенную поляну.

— Хватит нам бегать по болотам в поисках вязанки травы да гнилой осоки, — сказал он Василисе. — Пора уже иметь хороший и надёжный покос».

— Тебе виднее, Саша, — ответила жена без обсуждения. — Я в этом ничего не понимаю.