Катунь Коварная

Димка Дымов, после освобождения, в Совхозном гараже получил от завгара Михеля хороший самосвал ГАЗ – 53. Хоть машина была не новая, но в хорошем рабочем состоянии. Димке немного повезло, эта машина досталась ему от старого и хорошего шофера, который содержал свою ласточку почти в идеальном состоянии. Дядя Саша Лаврищев, был опытным шофером и в гараже всегда был на хорошем счету. Хоть он был не коммунистом, но нарушений за ним не числилось, а опыту было хоть отбавляй. Но вот одна беда, как и у многих, Лаврищев частенько выпивал, и однажды попался выпившим за рулем, когда возвращался из рейса. Уже почти доехав до гаража, решил завернуть к знакомому на двадцать второй километр в поселок Чуйский. Да там скинул немного плах и тот его угостил. Сначала он отнекивался, а потом подумал, что до дома всего ничего и принял на грудь горячительного. Чего тут, совсем рядом, всего то три километра до Верх-Катунского. Поселок Чуйский действительно располагался в трех километрах от Верх-Катунского. Там стояла Дробильная Сортировочная Фабрика и камнерезный цех по распиловке мрамора. Вообще, поселок очень славился, здесь добывали природный песок и дробили речную гальку и превращали ее во фракционный щебень, а потом автотранспортом увозили в Чемровку, что под Бийском на горе, а уж там все это грузили на железнодорожные платформы и отправляли по всей Стране. Там на перекрестке, даже стоял весовой пост УТЭП, который работал круглосуточно, чтобы загружать продукцией грузовой порожний транспорт, следующий в сторону Бийска. Чтобы добыть песок или гравий, там стояли большие шагающие экскаваторы и копали песочно-гравийную смесь очень глубоко. Иногда глубина составляла до двадцати пяти метров. Конечно, позже все это заполнялось водой, а летом там были великолепные озера с чистой и прохладной водой. Народ в жару так и накатывался туда, чтобы позагорать и искупнуться. Да и рыбалка там была отменная. Любители всегда находились и зимой и летом. Рыбы там было невпроворот, какую хочешь лови. Хочешь карась или щука, линь или толстолобик. А то и красавец зеркальный карп подцепится на несколько килограммов. А по берегам всюду росла, усыпав своими янтарными ягодами, завсегдатая здешних мест владычица облепиха. Вот дядя Саша заехал, скинул несколько пихтовых плах и оплату калыма взял выпивкой. И тут же ее оприходовал в себя.

А как только выехал на дорогу, его тут ГАИшники и сцапали и потом лишили прав, аж на три года. Что ж, его потом перевели в слесаря, а машину отдали Димке Дымову. Димка, конечно же, ее еще больше довел до ума и начал так же ездить в рейсы, далеко в Алтайские горы, через Семинский и Ябоганские перевалы. Там у Совхоза была своя лесная деляна, для своих нужд, вот и отправляли свои грузовики на лесосеку. А чтобы не всегда возить кругляк, поставили там лесопилку, вот и распускали кругляк на деловую древесину. А потом возили лес в виде плах.

Натерпелся, конечно, Димка страху, когда начал ездить через эти перевалы. Вот, где настоящая шоферская жизнь. Если чуть зазевался, глядишь и улетел с высокого обрыва, где внизу, серпантином извиваясь, течет повелительница Катунь. Много там по дороге стоит разных памятников шоферскому брату. У кого тормоза отказали, а кто и нечаянно заснул за рулем. Всех, конечно, не сосчитаешь и не упомнишь, но всякий раз, когда Димка проезжал мимо них, всегда думал, о том, что он такой же, как и те несчастные ребята, которых уже не вернешь. А ведь у них тоже были жены, братья и сестры, матери и отцы. Димка всегда, завидев на обочине очередной шедевр, состоящий из рулевого колеса и трезубца полуосей со звездой на верху, заметно притормаживал, как бы отдавая честь и поклон тем, кто не доехал домой. А то и останавливался, чтобы немного постоять, да и посмотреть, в какое место угораздило очередного не справившегося с судьбой шофера.