Кавказский след

— Опять же, сдаюсь. Прав ты, — решительно вычеркнул следователь имена банкирши и Михаила. — Версия номер три: хозяина убрал охранник Деев…

— Отпадает! — решительно воспротивился «эксперт». — Трепач — да, злыдня — точно, а вот на убийцу не тянет. Когда приезжал Ханжа, его телохранитель врезал Дееву в солнечное сплетение. Так, что тот пополам переломился. Но тем же не ответил — перетерпел. Мало того, через несколько минут похлопывал «противника» по плечу, о чем-то говорил. Разве такой слабак может зарезать человека?… Как хочешь, Серега, тебе, конечно, видней, но я — против.

— Сейчас твое мнение — решающее. Нечто вроде судебного приговора без права на обжалование, — с тонкой насмешкой жалобно проговорил Бабурин. Дескать, капитулирую. — Значит, считаешь: можно вычеркивать?

— Смело! — прокукарекал, еще выше задрав лысую голову, глупый «петушок».

Черный фломастер нерешительно подрожал над бумагой, но все же вычеркнул третью версию. Не затушевал, не замарал — аккуратненько один раз прошелся.

— А как твое мнение по четвертой версии: банкира зарезал Ханжа?

Сразу отвечать не стоит — не солидно, по мальчишески. Поэтому Машкин, старательно морща лоб и многозначительно шевеля пальцами-сосисками, несколько минут выждал.

— Лично у меня нет возражений. Кандидатура по всем параметрам подходящая…

Так они «проработали» остальные версии. С участием непонятного связиста-электрика Сервизбанка, бригадира каменщиков, двух отдыхающих в эту ночь охранников. Федор Иванович у всех находил либо алиби, либо особые приметы, отвергающие причастность к убийству. Замешкался только на фамилии Хвостова.

— Самая реальная версия, — раздумчиво промолвил он. — После Ханжи. Вот только одно не вяжется. По какой-такой необходимости видный финансист пошел на убийство? Разорить конкурента — понятно и объяснимо, а вот зарезать… К тому же, вряд ли такой человек станет резать противника собственными руками. Наймет киллера…

Вычеркивать фамилию Хвостова Бабурин не стал — обвел ее овалом красного цвета. Странно, но фамилию Ханжи он обвел сомневающимся пунктиром. Видимо, оставил для дальнейшего продумывания.

— Остался единственный подходящий вариант. Басова убил… инженер, строящий ему загородний дворец, — жирно, большими буквами выписал он на бумаге фамилию свояка. Обвел ее сразу двумя фломастерами — черным и красным.

Машкин не поверил своим ушам и глазам.

— Что?… Что ты говоришь, Серега?… Разве… можно так шутить?

— Я вовсе не шучу… Да, не тряси штанами, заяц! — прикрикнул он. — Смотри сам. Когда возвратился на стройку Басов, там никого не было. Охранник спал. Кто мог открыть калитку банкиру? Только один человек — ты. Что произошло между тобой и хозяином на данном этапе меня почти не интересует.

— Но доказательства — где они? — закричал Машкин голосом тонущего человека, требующего немедленного спасения. — Может быть, какой-нибудь каменщик или плотник спрятался?

— Не исключается и такой вариант… Ты спрашиваешь про доказательства? Вот оно — первое.

Бабурин продемонстрировал пустую бутылку из-под водки. Грохнул ее на стол, положил рядом две бумаги: акт изъятия и заключение экспертизы. Спасибо дотошным сыщикам из уголовки, не успокоились, отыскали злополучную бутылочку.

— В водку подмешано сильнодействующее снотворное. Бутылку нашли у тебя под кроватью… Теперь — второе.

Что касается подмешанной отравы, Бабурин схитрил — его следы так и не обнаружены. Но знать об этом свояку вовсе не обязательно. Впрочем, Дееву — тоже. До поры до времени.

Рядом с бутылкой — письмо, в котором прокуратура и лично следователь Бабурин информируются о том, что ночью прораб встретил банкира и повел его в недостроенный дом. Автор анонимки искал исчезнувшего пса, вот и стал невольным свидетелем. Лично он самого убийства не видел, но уверен: совершил его лысый инженер. Не подписывается — опасается бандитской мести.

— Что скажешь, свояк?

А что можно сказать, когда бутылка, невесть каким образом оказавшаяся под его кроватью, и подметное письмецо довели Машкина до бессознательнго состояния. Даже согнулся, сжимая побелевшие руки между коленями.

— Посадишь?

Бабурин поднялся, обошел стол, наклонился к уху родственника.

— Все это — чепуха, убил банкира, конечно же, не ты… Знаешь почему?

Машкин распрямил спину, облегченно задышал. Хрипло спросил: почему? Нервная встряска, устроенная безжалостным родственником, подействовала на подопытного «кролика», как действует на нервного больного быстрое чередования кипятка и ледяной воды.

— Во первых, слишком много доказательств. Кому-то страшно хочется аправить следствие по ложному направлению. Преступники понимают — долго протянуть не удастся, но им дорог каждый день. Пока следователь будет расшуровывать подброшенные ему фактики можно еще больше его запутать… Лично для меня сейчас главное — бутылка. Кто ее подбросил Дееву и кто сунул тебе под кровать… Уразумел, своячок?

— А — во вторых? — немного успокоился Машкин. Его перестало трясти, вместо потения появился озноб. — Что — во вторых?