Казачья Вандея

– Ах, вы, Голубинцевские б-ди! Хотите есть?

Казаки, переминаясь с ноги на ногу, ответили: «Так точно, товарищ, желаем».

– Садитесь! – и, посадив их с собою за стол, старался получить от них некоторые сведения.

По рассказу этих же казаков, служивших когда-то в 3-м Донском казачьем полку Императорской армии, начальником штаба у Буденного был прапорщик Зотов, бывший вахмистр 1-й сотни 3-го Донского казачьего полка. Я этого Зотова отлично помню. Человек уже пожилой и когда-то дельный и строгий вахмистр. В конце войны был командирован полком в одну из школ прапорщиков.

Попал он к красным, по-видимому, случайно, так как в полку был добросовестным и ревностным служакой, во время революции держался безукоризненно.

В начале января 1918 года, будучи в Новочеркасске, я неожиданно встретил его в офицерском собрании.

– Здравствуйте, Зотов!

– Здравия желаю, господин полковник.

– Что вы здесь делаете, в Новочеркасске?

– Да вот, господин полковник, кончил школу и еду домой в отпуск.

– А потом куда?

– Не могу знать, куда-нибудь в конный полк желал бы, боюсь, как бы не попасть в пехоту.

– Приезжайте ко мне, в наш 3-й полк, в Глазуновку, я буду рад вас видеть.

– Покорнейше благодарю, господин полковник, сочту за честь и счастье служить в родном полку, непременно приеду.

На этом разговор наш кончился. Очевидно, по приезде к себе в станицу он попал к красным, там остался и как бы по инерции сделал карьеру, окончил в Петербурге Красную военную академию и впоследствии был командиром 3-го кавалерийского корпуса.

Эти последние сведения я случайно узнал в двадцатых годах, уже будучи в эмиграции, из советского журнала «Огонек», где в числе помещенных портретов красных «генералов», окончивших Военную академию, красовался и портрет Зотова с надписью: «С.А. Зотов, командир 3-го кавалерийского корпуса, бывший нач. полевого штаба Буденного».

24 декабря моя конная группа сосредоточилась в районе хутора Мокрый Лог. На следующий день было назначено, согласно полученным директивам, наступление на Александро-Грушевск с целью удара по тылам армии Буденного, наступавшей на Новочеркасск. Несмотря на сильный приступ тифа, я непременно хотел лично руководить операцией, веря в успех; но 25-го утром я почувствовал себя настолько скверно, что не в состоянии был сесть на коня. Температура поднялась выше 40 градусов. Пришлось эвакуироваться. Я передал командование группой генералу Лобову. Меня уложили в сани, и в тот же день я переправился через Дон у станицы Константиновской, а на другой день, почти без сознания, прибыл в хутор Веселый. Около трех недель я пролежал в лазарете 14-й Конной бригады на хуторе Красноштанов.

О действиях конной группы при выполнении ею задачи я не берусь судить. По докладу моего начальника штаба, группа 25 декабря тремя колоннами выступила по направлению на Александро-Грушевск, но пройдя несколько верст, остановилась в нерешительности, так как в тылу, в районе Мокрого Лога, занятого нашей партизанской дивизией, послышалась орудийная стрельба. Вместо того чтобы продолжать выполнение задачи или, по крайней мере, как рекомендует нам устав, идти на выстрелы, конная группа, простояв некоторое время нерешительно в пути, свернула в сторону, не приняв никакого решения, и отошла в станицу Раздорскую. Дальнейшие действия группы были чисто пассивного, или, вернее, непонятно-странного, характера, свидетельствующие о совершенной потере частями боеспособности.

18. В Сальских степях

15 января 1920 года, едва оправившись после тифа, я выехал в штаб 1-го корпуса, так как моя бригада к этому времени вновь вошла в состав частей 1-го корпуса.

Станица Егорлыцкая эвакуировалась, и штаб корпуса перешел на станцию Целина, куда я и прибыл 16 января. Командир корпуса, генерал Алексеев, советовал мне скорее ехать в бригаду, где, по его словам, не все было благополучно, и смеясь показал мне телеграмму, полученную из штаба армии, следующего содержания: «Где генерал Голубинцев, почему 14-й бригадой командуют разные неизвестные лица?»

– Бригадой командует сейчас генерал Туроверов, четвертый по счету комбриг за время вашей болезни. Поезжайте скорее и приведите в порядок бригаду. На днях полковник Красовский расстрелял командира сотни, штабс-ротмистра Зайцевского, а прибывший сюда вчера командир 28-го полка, полковник Болдырев, даже мне не советует показываться к вам в бригаду, он говорит: «И вас там могут расстрелять, Ваше Превосходительство», – шутя добавил генерал Алексеев.