Казачий адмирал

Одна радость была — ели досыта свежего мяса. Если крупный скот иногда успевали увести подальше от берега, то вся домашняя птица становилась нашей. Находили и муку, и зерно прошлогоднее, и сыры. Вечером на берегу устраивали пир, а потом спали, выставив караулы. Утром отправлялись дальше на запад. Несмотря на то, что наш маршрут легко было просчитать и принять меры, местные жители, привыкшие за полтора века к безопасности, не хотели расставаться с дурной привычкой. Каждый наш налет был неожиданностью для них, как приход зимы в России.

На шестой день грабежа, когда трюма шхун были набиты до отказа, а на палубах не протолкнуться от освобожденных из рабства православных, и на чайках почти не оставалось свободного места, заметили четырехмачтовое судно с латинскими парусами. Я не сумел определить, к какому типу оно относится. В карамусалы не пускала низкая корма, а в шхуны — латинские паруса. Впрочем, тип был не так уж и важен. Главное, что на нем тонн семьсот груза. В атаку пошли три шхуны. Строем клин — мое судно посередине. Турецкое судно шло курсом крутой бакштаг правого галса, а мы — крутой бейдевинд левого. Заметив нас, турецкий капитан повернул было к берегу, но идти остро к ветру не мог, а курс, на котором мог, выходил к берегу позади нас. Поняв, что судну удрать не получится, на воду спустили двенадцативесельный ял, на котором капитан с частью экипажа отправился к берегу, стараясь следовать против ветра, чтобы отсечь погоню. На призе остались девять рабов: семь православных и два негра непонятного вероисповедания, скорее всего, язычники. Трюм был заполнен коровьими шкурами, обработанными, но все равно от них шел тяжелый дух гнили. Это была не та добыча, которую я хотел, но поскольку досталась она нам без проблем, порадовался. Казаки к тому времени заполнили чайки до отказа и решили, что пора возвращаться. Пусть добычу взяли дешевую, зато много. Как я понял, старые казаки хотели побывать на большой раде, после чего еще раз сходить в море большой флотилией и взять добычу побогаче.

Выйдя к Крыму, сделали остановку на день, захватив в прибрежной деревне свежего мяса. Миновав Балаклаву, мы разделились. Чайки пошли к Днепро-Бугскому лиману, а три шхуны и приз — в Гезлёв. По предварительной договоренности с призом должна была пойти только моя шхуна, но задул свежий встречный северный ветер. Капитаны двух остальных шхун не были готовы к самостоятельному плаванию галсами против ветра, особенно в открытом море. В результате втроем пережидали на рейде Гезлёва шторм, раздувшийся за то время, пока продавали приз. Вообще-то крымчане сами импортеры шкур, но купцы не смогли устоять перед дешевым товаром. Да и судно взяли с удовольствием. В отличие от меня, купцы считали его более мореходным, чем наши шхуны.

Штормило три дня. Потом ветер начал заходить по часовой стрелке и слабеть. Три шхуны, нагруженные дешевыми трофеями и вырученными от продажи приза деньгами, направились к Днепро-Бугскому лиману. Турецкого флота там не было, но на Кинбурнской косе заметили два обгоревших остова чаек. Видимо, большей части нашего отряда пришлось пробиваться с боем. Гарнизон Аслан-города «не заметил» нас, так что до Базавлука дошли без проблем.

Там и узнали мы, что на подходе к лиману шторм и турецкий флот прихватили наши чайки. Казаки сражались отчаянно, но залитое водой огнестрельное оружие было плохим помощником. На стороне турок были еще и численное превосходство и лучшие мореходные качества галер с более высокими, чем у чаек бортами, благодаря чему их меньше заливало высокими волнами. Чайки расстреливали из пушек и ручного оружия. Многих казаков убили, сотни две взяли в плен. До Базавлука добралась всего одна чайка, половина экипажа которой была убита, а остальные почти все ранены. И по суше пришли остатки экипажей с тех двух чаек, что успели добраться до берега, обгоревшие остовы которых мы видели.

Глава 52

Большая казачья рада состоялась в середине июня в урочище Сухая Дубрава. На раде присутствовал иерусалимский патриарх Феофан и новый киевский митрополит Иов. Не знаю, что им пообещал король Сигизмунд, считавший, что православные хуже еретиков, но священнослужители выложились по-полной, агитируя казаков сложить головы за Речь Посполитую. К ним прислушались. Тем более, что казаки мудро рассудили, что надо помочь слабому победить сильного. Со слабым врагом казакам потом легче будет разделаться. На раде было принято решение помочь полякам в войне с турками. Эту весть повез в Варшаву гетман Малой Руси Петр Сагайдачный. К вести прилагались кое-какие требования казаков. Я был уверен, что их требования пообещают выполнить, как только, так сразу.