Казахстан. Летопись трех тысячелетий

Все эти верования были общими для древнетюркских племен, в том числе и для огузов, карлуков, кимаков, кипчаков. Об этом, в частности, свидетельствуют те краткие и отрывочные характеристики верований тюрков, которые встречаются в средневековых арабских и персидских сочинениях. Вот как пишет о религии тюрков Средней Азии арабский географ ал-Макдиси (X в.): «Тюрки говорят бир тенгри, подразумевая под этим „един господь“. Некоторые из них говорят, что тенгри — это название небесной голубизны, а некоторые из них говорят, что тенгри — это небо». О почитании огня и очищении огнем сообщают и византийский посол Земарх (VI в.), и китайская летопись, и анонимная персидская география Худуд ал-алам (X в.). Многие арабские авторы пишут о тюркских колдунах, которые будто бы способны вызвать дождь магической силой камня «яда».

Наряду с собственными древними верованиями, в VI–IX вв. среди тюркоязычного населения Центральной Азии, и, вслед затем, Средней Азии и Казахстана, получили распространение религиозные системы, созданные иными цивилизациями: буддизм, манихейство, христианство, иудаизм, последний был принят только ограниченной группой хазарской аристократии во главе с каганом. В конце IX–X вв. началась исламизация части тюркоязычного населения Средней Азии и Восточного Туркестана, но этот процесс получил развитие в более позднюю эпоху, он связан с возникновением Караханидского и Сельджукского государств.

Буддизм наиболее рано из всех «великих религий» стал пользоваться популярностью в аристократической среде первого Тюркского каганата. Как сообщает Бугутская надпись (VI в.), уже Таспар-каган попытался внедрить буддизм в качестве государственной религии. Он призвал в страну индийского проповедника Чинагупту, построил храм и учредил буддийскую общину. При его дворе жили и согдийцы-буддисты. Сама Бугутская надпись написана на согдийском языке письмом, характерным для буддийских сутр. В буддизме, приемлемом как для среднеазиатской, так и для дальневосточной сферы их влияния, правители каганата видели ту универсальную форму религии, которая могла помочь созданию некоей идеологической общности в очень разнородной по своему составу державе. Однако социально-политический кризис каганата, начавшийся в 581 г., и последовавший затем распад державы приостановили этот процесс. На востоке и западе каганата буддизм долгое время сохранялся; некоторое распространение он получил у енисейских кыргызов и кимаков. Один из принцев княжеского дома кыргызов даже стал буддийским монахом, поселился в одном из буддийских монастырей Восточного Туркестана и переводил на тюркский язык с тибетского священные тексты. Бронзовое зеркало с рунической надписью, найденное в погребении знатной кимакской женщины в Восточном Казахстане, украшено буддийский сентенцией на тюркском языке. Однако лишь уйгуры Восточного Туркестана приняли буддизм в качестве государственной религии и создали богатейшее собрание переводов на тюркский язык буддийских текстов, написанных в Индии, Тибете, Восточном Туркестане.

Другой религией, получившей распространение в тюркской среде было манихейство, основанное в Иране «учителем Света» Мари (216–277 гг.). Это эклектическое учение о мировой борьбе Света и Тьмы, о пути спасения в ином мире, об освобождении частиц света в людских душах через религиозные ритуалы и молитвы. Манихейство почти все свои принципы заимствовало из зороастризма, буддизма, христианства и некоторых философских учений, но сумело объединить их в логически непротиворечивую систему. Иерархически организованная манихейская церковь вела активную миссионерскую работу и получила широкое распространение в мире, особенно на востоке — Средней и Центральной Азии, в Китае.

Манихейские и христианские (несторианские и яковитские) общины существовали в VI–IX вв. в Таразе. Если от христианской общины VII в. сохранилась лишь краткая надпись на сирийском языке, то манихейская община, несомненно, более мощная, имела в Таразе свои монастыри. В манихейском сочинении «Священная книга двух основ» (VIII в.), написанном «чтобы пробудить веру в стране десяти стрел», т. е. в Западно-тюркском каганате, упомянут «золотой город Аргу-Талас» (т. е. Тараз) и еще четыре семиреченских города, где имелись манихейские обители. Часть согдийского населения Тараза сохраняла зороастрийскую религию, о чем свидетельствует зороастрийское кладбище в Таразе, исследованное казахстанскими археологами. Религиозный синкретизм, т. е. многообразие, был характерной чертой раннесредневековых городов Семиречья.

12. Памятники письменности Казахстана и Центральной Азии в раннем средневековье.

В VI–VII вв. тюркоязычные племена Центральной Азии, входившие в состав Тюркского каганата, а также западно-тюркские племена Нижнего Поволжья, Подонья и Северного Кавказа, создавшие Хазарское государство, уже пользовались собственным письмом. Необходимость в письменности возникала, очевидно, из нужд административной и дипломатической практики и фиксации государственных актов; определенную роль могли играть и религиозные мотивы.