Казино изнутри

При этом любовь к игре у китайцев в крови. Если они получили добро, от желающих разыграть копеечку отбоя не будет. Следует отметить, что, принимая решение о создании казино под китайцев, его владельцам сразу придется столкнуться с определенными трудностями и проблемами. Главная из которых заключается в их фантастической неряшливости и неаккуратности. Быстро адаптировавшись к правилам казино, китайцы начинают чувствовать себя в нем как дома: они могут прийти в той же робе, в которой разгружали машину с товаром или железнодорожный вагон, пропахнув потом насквозь. При этом на ногах у них будут дорогие туфли, и придраться к запрещенной форме обуви при входе будет невозможно. Но запах! Немытыми и жирными руками они могут одновременно брать карты, фишки и бутерброды, ковыряясь в носу или в заднице. Столовые приборы для них не представляют никакого интереса! Мнение других гостей о своем поведении им абсолютно безразлично, вследствие чего возникает конфликт интересов, и, не видя защиты со стороны руководства заведения, люди других национальностей уходят в поисках более спокойного места и более чистоплотных соседей по столу.

С другой стороны, у менеджмента игорных заведений с китайцами не возникает серьезных конфликтных ситуаций. Друг Аркадия Алексей, несколько лет уже работающий в Камеруне в казино под китайцев, рассказал, что при возникновении конфликта они себя ведут точь-в-точь как и другие национальности, «впрягаясь» за провинившегося друга. С одной лишь разницей, что, когда выводишь китайца за неподобающее поведение, вместе с ним выходит и вся толпа родственников и соплеменников, пытаясь уговорить менеджера не наказывать слишком сильно их товарища. Так же поступают и представители других диаспор: армянской, грузинской, чеченской. Только вот восприятие менеджера, стоящего в окружении разношерстной толпы китайцев и, например, чеченцев, абсолютно разное. Окружив тебя, китайцы пытаются умаслить

и не принимать поспешное, на их взгляд, решение об отстранении их друга от игры. А ты, как Гулливер в стране лилипутов, объясняешь им «политику партии», а в случае надобности можешь наглядным образом продемонстрировать мощь своего оружия, взяв за шкирман и собственноручно выкинув на улицу их зарвавшегося товарища прямо у всех на глазах. В случае с чеченцами или грузинами все обстоит по-другому. Ты, как заложник, стоишь в окружении абреков и гадаешь, с какой стороны тебе сейчас прилетит. Осознание того, что это случится, не покидает ни на минуту: тебе же пока еще объясняют всю ошибочность принимаемых решений, с перечислением всех последствий, грозящих твоему рту, заднему проходу и всей тушке в целом, которые непременно случатся, можешь не сомневаться, если ты прям здесь и сейчас не одумаешься. И даже близость охраны тебя не греет и не дает уверенности в том, что завтрашний день для тебя наступит. Проявив волю и силу духа, по дороге домой ты начинаешь непроизвольно оглядываться, тогда как публично выпоров китайца, ты завоевываешь уважение всех его многочисленных соплеменников, и тебя уподобляют чуть ли не богу, а всесильному белому человеку — уж наверняка.

Руководители «Старого Света» знали эту национальную китайскую особенность. Договорившись с вождями общины, пригласили их в гости, а те — не преминули воспользоваться приглашением. Осмотревшись вокруг, поняли, что в таком великолепном месте следует играть не всем членам общины, а лишь «элите». Поэтому в «Старый Свет» приходили исключительно богатые и респектабельные китайцы. Манерами они мало отличались от других членов общины: это я про бутерброды и ковыряние в носу. Зато деньги разыгрывали серьезные. Но при этом позволяли себе на ломаном русском языке матерно ругаться в адрес обыгрывающих их крупье. Со стороны это выглядит очень весело: коверкая русскую речь, китаец пытается произнести трудновыговариваемое ругательство. Это у него не всегда получается, и всемирно известные слова приобретают смешной китайский оттенок. Наблюдающий со стороны человек даже не сразу и поймет, что китаец ругается.

Про особенности русской речи в устах одного богатого и очень влиятельного китайца в этом рассказе и пойдет речь. Ван Цзяньбо в силу своего положения обладал открытой кредитной линией в 30 000 условных единиц. В отличие от своих соплеменников, он отдавал предпочтение игре в покер. Всегда одетый с иголочки, в белой рубашке и дорогом костюме, он не вытирал руки об одежду или игровой стол, от него всегда пахло дорогим парфюмом. По-русски он говорил плохо, даже ругаться толком не умел. Его встречали как дорогого гостя, и сам генеральный менеджер заключал его в объятия, покрывая поцелуями. Наверняка тому имелась своя причина: история их знакомства начинала отсчет со времен казино под глобусом на Новом Арбате.