Казнить! Нельзя помиловать!

30 го и 31 го декабря до 13.00 плотно поработал с фигурантом будущей трагедии… Поспал пару часов и метнулся в Тушино. Забрал - на акцию, теперь уже Колюню и, к пробуждению сестрёнки, был дома. Разбудил её и наладил завтрак готовить и нас кормить. А потом - Колюню с Наташкой отпустил по Москве прогуляться - нечего им дома торчать! А сам - к Кагановичу - младшему. Надо ему из кубышек добро вытаскивать, да в дом свозить: не мне же лазить по его даче и квартире! Я заберу золото, камни и деньги, а всё остальное достанется государству - Фриновский проследит… И вот - 13.00… Нарком авиапрома приехал домой. Зашёл в подъезд, а у дверей уже его ждали я и Николай… Зашли за ним в квартиру. Он в кабинет - и мы туда же… Жена позвала его обедать - он резко отказался и приказал его не беспокоить! Работать будет! Дальше - по уже отработанной колее: собрал всё, что мне нужно в два саквояжа; на стол положил два признательных документа со списками заговорщиков - всех, с кем он контактировал. И контактировал его брат - Глава тайного заговора. И все - евреи… Для успокоения совести я их всех проверил - нет ли среди них честных и порядочных?! Нет! А есть работающие на свои кланы и на себя. На другие - не связанные с верхушкой, уехавшей в эмиграцию… Эмигранты, кстати - тоже в этом списке… Я посмотрел на часы - время! Пора начинать внедрение Фриновского в высший эшелон власти!

Напрягся - через стенку пожилой сосед прислонился к стене. Голова закружилась… И в это время грянул выстрел! А потом и крик женский, заполошный раздался! И сосед это услышал! И позвонил в дежурную часть НКВД… И сел ждать визитёров… А мы видели трагедию в действии… Я искоса наблюдал за Николаем - он только слегка поморщился, когда мозги вылетели из простреленной головы уже бывшего наркома самолётостроения… Не будет теперь во главе наркомата человека, потворствующего Лавочкину, Гуревичу и Микояну - младшему! Не будет ненужного самолёта ЛаГГ; не будет ненужного самолёта Миг: никто не будет мешать "королю" истребителей создавать и воплощать в жизнь свои, а не ворованные шедевры: и И-180 и И-185 и И-190 и И-200! И Яковлеву поможем с его самолётами серии Як, но и придержим от ненужного зазнайства и неуместного вредительства! Не быть ему замом наркома авиастроения! Быть только главным конструктором!

Я забрал со стола второй экземпляр признания - на всякий случай; вручил Колюне самый тяжёлый саквояж и мы вышли на лестничную клетку через "гостеприимно" распахнутую дверь, пока дура-жена судорожно пыталась дозвониться старшему брату… Кричала в трубку; дула, стучала по рычагам… А трубка молчала - как партизан. И не мудрено - штекер телефонный из гнезда выскочил. Не совсем, но контакта не было - может уборщица задела. Или кто из хозяев…

Глава девятая

Как аукнется - так и откликнется…

Фриновский сделал свой выбор - прибыл в дом с трагедией очень быстро! Он вошёл в подъезд, а мы следом вышли… И поехали домой… Коля молчал… Понимаю - увидеть такое и не запаниковать, на сорваться; не вывернуть из себя содержимо желудка?! Силён… Уже при подъезде к дому спросил сдержанно:

- А нам это было нужно? Я имею ввиду моё присутствие при самоубийстве, а не эти саквояжи? И не получив ответа - снова спросил:

- Это была проверка? Я кивнул в ответ. Он помолчал и спросил:

- Ну и как - я её прошёл? Я хмыкнул в ответ и добавил:

- Пока рано об этом говорить… Вот вернётся отец через несколько дней; встретишься с ним, поговоришь… Я думаю - его в санаторий военный отправят - здоровье подлечить, а потом на службе восстановят - в прежнем звании. Вот после этого и поговорим!

- Да ты чё - Михаил! Да если батя вернётся оттуда! - начал он…

- Вернётся Коля, вернётся… Не сомневайся… - заверил я…

- Да я тогда твой и душой телом! - выпалил торжественно Колюня.

- Коля - не надо слов… Привыкай делом доказывать…