Казнить! Нельзя помиловать! (СИ)

Сначала "усыпил" солдата в караулке при воротах… Потом прошёлся по прислуге. Усыпил солдата с тыльной стороны усадьбы — благо скамейка подвернулась удобная… Затем — проникновение в дом. Один из бодрствующих охранников задремал, а второй тихонько открыл входную дверь. И тут же прикрыл, но не ключ… Охранник сел на стул и так же свесил голову набок — задремал. Остался командир басков и он, кажется — что то почувствовал! Но я усыпил его бдительность мягким внушением: Всё в порядке, просто ты очень устал… Ложись, поспи… У тебя надёжные парни в охране: если что — мигом разбудят! Он поверил, расслабился, а потом и лёг на кровать, но раздеваться не стал. Его право… Смена и басков и солдат и так спала, так же, как и начальник солдат. Вот и пусть спят… Поднялся на второй этаж, заглянул в комнату к даме. Она готовилась ко сну — ну и пусть: она мне, пока не помеха… Спустился вниз; вышел их дома; посветил фонариком… Из леса к воротам понеслись серые тени. Накидал каждому задач — кому куда! И делов то — связать крепко спящих. А сам — наверх, к даме. "Уложил" её в кроватку — ах, дивно как хороша секретарша у товарища… — пардон господина Троцкого! Пошалить что ли — оставить о себе память? Скрипнул зубами — вот что отсутствие женской ласки с мужиком делает! Всякие глупости в голову лезут!!! Пойду лучше — поработаю, от греха подальше. И пошёл. К Троцкому…

Лев Давидович насторожился было, меня увидев, но успокоился, когда я напомнил ему, что вызван им самим для сортировки его архива. И с бодростью и активностью включился в разборку архива вместе со мной, комментируя каждый своё. Он — что значит каждая бумажка или письмо или рукопись, а я простое: Это тебе; это мне; это опять мне… Горка бумаг на полу росла, пока, наконец, мы не закончили. Демон Революции сел выписывать из своей личной записной книжки адреса банков и номера счетов, где он держал наворованные у советского народа неслабые денежки, а я сходил вниз и взял у Колюни рюкзак. Поднялся наверх — Троцкий прилёг щекой на руки, сложенные на столе. Умаялся, бедолага. Ну ещё бы: то все физические работы делали за него его помощники, а тут вон сколько пришлось потрудиться!

Подошёл к спящему, положил ему руку на голову. Мужчина под рукой как то обиженно всхлипнул и обмяк… Заснул — вечным сном. Хорошая смерть — во сне… Пусть себе спит. А я взял его записную книжку; вырвал из неё всего два листа подряд — с адресами банков и номерами; отпечатком, выдавленным на втором листе, да аккуратно вынул два листочка с противоположной стороны сшитой стопки. Зачем оставлять такое богатство кому то. А записная книжка — так вот она, на прежнем месте! Ну умер человек во сне — бывает… Не выдержало сердце напряжения!! И сам умер — никто ему в этом не помогал!!! Сложил в рюкзак стопки; утрамбовал. Не хватило… У нас, на этот случай — ещё два имеется! Второй заполнил почти полностью. Вызвал парней Те вошли, обратили, конечно, внимание на спящего, но не особо среагировали. А вот Дергачёв среагировал, да ещё как! Лицо скривилось от ненависти, а руку непроизвольно дёрнулась к кобуре с пистолетом! Но — увидел мой внимательный взгляд и увял…

Коля забрал большой рюкзак; полковник — поменьше. Закинули за спины и пошли на выход. А я прошёлся по связанным… Развязал и поводил по стянутым верёвкой рукам и ногам — убирал сжатости и опухоли. Вышел во двор и начал, понемногу, убирать сонливость у солдат и охранников-басков. Придёт время — они подымут своих сменщиков сонь и сами пойдут спать. До утра… А когда утром обнаружат мертвеца — мы уже будем далеко. Очень далеко! Подошёл к моим коллегам и повёл их — через ночной лес прямиком к нашему грузовику. Ну как прямиком: к грузовику, но по проходимым ночью местам. Пришли; развернули грузовик и я, сев за руль — вывел грузовик на гравийную дорогу, ведущую от села и усадьбы на равнину к городам. Убежал по следам грузовика; возвратился обратно, поднимая траву и кустарник и восстанавливая — снова, поломанные деревца… Затем за руль сел Дергачёв, а я в кузов — к заднему борту. Грузовик поехал, а за ним заклубился пыльный смерч, заметая наши следы на протяжении целых восьми километров — до пересечения с новой дорогой. Смена водителя; я — на место штурмана и в путь! Проехали обратно той же дорогой, но выехали к границе на 50 километров севернее — к другому пропускному пункту в местечке Магнур. Так же, как и при въезде в Норвегию, пересекли границу и поехали в Стокгольм. Въехали в город уже утром. Загнали грузовик во двор и спать! Первая часть задуманного выполнена — архив Троцкого у нас! Парни спали до пяти часов, а мне не до сна. Метнулся в город — по делам. Возил меня всё тот же молчаливый Израиль. "Зашёл" в полицейское управление; в банк банковско-промышленного дома семьи иудеев Варбургов; в офис серьёзной фирмы СКФ по производству шарикоподшипников; в посредническую фирму и в порт — проверить мой заказ на погрузку пароходов…