Кельтский круг

— …оккультизм в целом очень опасен. Если люди впадают в такое безумие, они способны на все, трупами ложатся, — выкрикнул Тойер, полуслепой от набегавшей волнами боли. Снова раздался смех. Сейчас ему так хотелось упасть в объятия женщины, вот только он все еще никак не мог решить, которая должна его поймать. В его переутомленном, пульсирующем мозгу замелькали монтажи — Ильдирим в очках Хорнунг, Ильдирим в платье его погибшей жены, Хорнунг с Бабеттой, а в конце даже девочка, голая, с женственными формами.

— Хафнер ведь отстранен. Он подстрелил человека.

— Необходимая мера…

— Почему вы искали Плазму в лесу?

— Мы не в лесу его искали…

— Может, он в лесу… — («Тойер ку-ку, полная труба…» — «Плазматойер…» — «Ха-ха-ха…») — Что теперь стало со Шпицем и Шмелем?

— Шпиц — это Шпиц, а Шмель — Шмель…

— «Ку-ку, ку-ку-ку…» — «Свидетель, свидетель Рампе ведь видел…»

Тойер отключился.

Постепенно его сознание прояснилось, настолько прояснилось, что стало нормальным. Он лежал в мозговой клинике. На нем был больничный балахон с разрезом на спине, и из-за этого он чувствовал себя невероятно униженным. Помимо этого, он слишком ясно понимал, что проявил слабость и она свела его выкладки к нулю. Теперь следствие будет координировать один из этих крепких парней, нормальный отец семейства со стандартным домом, сыном в стиле хип-хоп, глупой женой и глупой собакой, как это было всегда до создания группы. Уверенный, что меланхолия — сорт шоколада.

На соседней койке спал старик. К нему, словно нити к кукле-марионетке, тянулись трубки, много трубок.

Тойер задремал и увидел во сне, что он сам марионетка. Когда все нити порвались, он проснулся, услышал тревожный стук своего сердца и снова провалился в дремоту.

Отворилась дверь. Вошел младший ординатор, молодой парень. Тойер вспомнил, что уже видел его прежде — когда было это прежде? — когда еще пребывал в изрядном тумане.

— Господин Тойер? Как вы себя чувствуете? — с подчеркнутым вниманием спросил мальчишка и присел на край постели.

— Хорошо, вполне нормально. Вероятно, это моя обычная мигрень, но прихватило на этот раз крепко, такого еще не бывало.

— Вы не приходили в сознание несколько часов. Мы протестировали вашу мозговую деятельность, и, к счастью, наши тесты не выявили никаких заметных отклонений от нормы.

— Ну вот и хорошо, — простонал комиссар, — тогда отдайте, пожалуйста, мои штаны. Любые штаны. Я согласен даже на ваши.

— Ха-ха-ха, — засмеялся ординатор, — нет-нет-нет. Так быстро не получится. Мы должны выяснить, что с вами было! — И он грубовато постучал по лбу сыщика.

— Так ведь ничего серьезного не было, — смиренно возразил пациент. — Вы же сами сказали, что все тесты в порядке.

— Да, правильно… — Врач взглянул на часы. — Но мы все-таки хотим получить гарантию, что вы больше не упадете в обморок. Хоть у вас и не выявлено типичных для эпилепсии судорог, но ведь каждый человек уникален, не похож на остальных… Представьте себе, вы регулируете движение транспорта на перекрестке, и вдруг…

Тойер разозлился:

— Я старший гаупткомиссар криминальной полиции, убойный отдел. Я не регулирую уличное движение. Если рядом со мной провалится в яму автобус, я даже не взгляну в его сторону, так мало меня это касается. И вы, медики, все для меня одинаковы, при всех ваших различиях. Ведь люди все похожи.

Он упал на подушки.

— Может обычный стресс вызвать такой сильный приступ мигрени, если при этом из-за душевного смятения совершенно забываешь про еду, но не про питье? И еще спать, спать и спать — тоже мое хобби, хотя бывают моменты, когда не до хобби, то есть не до сна.

— Вполне может быть… Вы много пьете?

Холодная манжета замкнулась вокруг его левого запястья.

— Ну, что вы еще придумали?

— Я хочу измерить ваше давление. По-моему, вы чересчур возбуждены.

— У меня аллергия на такие манжеты, — солгал Тойер. — Кстати, я пью только колу, я ее имел в виду.

— Ой, простите… Может, вам стоит перейти на фруктовые соки, разбавленные минералкой, и на фруктовый чай. Да еще изменить питание. Перейти на бессолевые блюда. Есть группы, которые занимаются совместным приготовлением пищи. Там вы можете с кем-нибудь подружиться. — Врач отстегнул липучку, и Тойер стряхнул с себя манжету.

— Я не ищу бессолевой дружбы.

Голова врача нависла над ним.

— Вы часто что-то забываете?

— Иногда забываю, например, про приличные манеры и хорошее воспитание.

— Вы выглядите неухоженным.

— Довольно! Хватит с меня! — взревел сыщик и властно выпрямился, насколько это было возможно с голым задом.

— Вы уже несколько дней забывали бриться, — словно оправдываясь, возразил врач.

— Я уже тридцать лет забываю бриться. Вам хорошо говорить, вы, кажется, еще не бреетесь.

— И правда, — признался молодой доктор. — Иногда я думаю, что это гормональный сбой… — Он потрогал розовую щеку и внезапно стал маленьким и растерянным.

— Ах, вот оно что. — Тойер спокойно встал с постели — на табурете возле двери он углядел свою одежду. — Такое бывает. Вы сводите людей к химическим процессам и тут же говорите про индивидов. Пожалуй, вы большой оригинал.