Кельтский круг

— По-моему, я ловко это обставил… — В голосе Штерна зазвучала нервозность. — Я сказал, что мы подозреваем, что среди сотрудников социальной службы могут оказаться преступники. Я ведь, черт побери, опять остался один. Все на нас злились, так как Плазма исчез, все управление считало, что по нашей вине.

В душе Тойер признал правоту Лейдига. Но какой теперь смысл обижать бравого служаку Штерна? Неожиданно заухал филин. Гаупткомиссар вздрогнул.

— Что же Людевиг ответил? — поинтересовался он.

— Говорил со мной дружелюбно, сразу назвал мне имена. За ним ухаживают двое приятных парнишек, они не здешние, поэтому живут в городском социальном центре на Эммертсгрунд. Шестнадцатого они вместе играли в бадминтон в Нусслохе, в теннисном центре. Находились там до одиннадцати, есть свидетели. А двадцать первого вечером проходил «Циви-Фет», их корпоративный междусобойчик; там и того больше свидетелей.

— Что за загадочные числа ты называешь? — глупо спросил Хафнер.

— Осел! Первые два убийства, — вырвалось у Лейдига.

— Подождите-ка, — вдруг прошептал Штерн. — Я что-то увидел…

Это была шариковая ручка. Взволнованные, они нанесли на карту место находки. Оно находилось как раз на воображаемом круге, проведенном вокруг центра лжекультового сооружения. И на расстоянии трети длины всей окружности от первой точки, где был найден ключ.

По этому поводу откупорили бургундское.

— Тут явное подражание культу, — высказал свое предположение Тойер. — Ведь расстояние между двумя находками — ровно треть круга.

— А последнее убийство им подарил Голлер, — воскликнул Лейдиг. — Все сходится.

— Почему, собственно, у нас только одна бутылка? — весело поинтересовался Хафнер.

16

Апрель. Они все обговорили, все продумали, учли; затея была совершенно безумная, однако его успокаивало то, что это скоро произойдет… хоть что-то произойдет…

В среду, 8. 6. 2002, пространство преобразилось. Правда, не все, а лишь та его часть, которая выполняла функции гостиной Иоганнеса Тойера. Довольно неуютное жилье ленивого мужчины стало неофициальным филиалом полицейского управления «Гейдельберг-Центр». В обычное служебное время там встретились три отстраненных от работы полицейских — Лейдиг, Хафнер и сам хозяин квартиры. С одиноким Штерном, оставшимся в их кабинете на Берггеймерштрассе, они поддерживали телефонную связь. Из новостей тот смог сообщить лишь одно: усердный младший ординатор уже прислал по факсу сообщение о том, что Тойер не в состоянии выполнять свои обязанности. Новоиспеченный филиал был оснащен ноутбуком Лейдига, свежими газетами и новеньким модемом для подключения к Интернету. Сыщики решили отыскать по возможности всех гейдельбергских проституток. Поначалу они приступили к делу не без удовольствия, как заправские повесы. Но вскоре ими овладела растерянность, граничащая с паникой, — профессионалок в этой сфере оказалось несметное количество.

— На мой взгляд, дело обстоит так, — проговорил Тойер в обед.

Сыщики ели пиццу прямо из картонок и запивали ее колой, а Хафнер баловался холодным пивком (это он принес несколько порций пиццы из кафе «Да Клаудиа»). — Наш подозреваемый в последнее время вызывает к себе через агентства разных девиц, и это означает одно — он хочет отвлечь нас от той, которая стала жертвой его манипуляций. С ней он познакомился в двухтысячном, а через год уже не должен был ей платить — она его полюбила. Мы составим как можно более полный список. Официальной версии из ведомства здравоохранения придерживаться не стоит — она включает далеко не всех жриц любви. И уж потом вычислим ту, которая нам нужна, и прихлопнем…

— Ха! — обрадовался Хафнер.

Лейдига же, наоборот, терзали противоречивые чувства.

— Прихлопнем ее, черт подери! Алиби проверим и вообще… Поглядим косвенные свидетельства, заглянем в эзотерику. Ничего лучшего я не могу предложить. Если повезет, это окажется дамочка, оклеившая свою квартиру кельтской символикой. — Иголка в стогу сена, Тойеру не хотелось ни говорить об этом, ни думать, но он догадывался, что думать придется — никуда не денешься. Иногда необходимость думать наполняла его горечью. Ведь он не был очень глупым.

И вот что еще больше усложняло поиски: либо дамы давали о себе знать лишь бегущей информационной строкой, либо отдельные имена оказывались обозначением целых борделей. Список все увеличивался. Но маленькая радость их все-таки ждала: фрау Шёнтелер рекламировала себя под именем «Манди» и предлагала всевозможные услуги опытной «куртизанки». Голос и речь на пленке были слишком узнаваемыми, чтобы осталось место для сомнений.

К вечеру позвонила Ильдирим:

— Что ты поделываешь? Если гробишься над своим расследованием, я разнесу тебя к чертовой бабушке, моя должность это позволяет.

— Ну, Хафнер, Лейдиг и я — мы все, так сказать, в отпуске. Вот мы и устроили мальчишник… и все такое прочее…