Кемаль Ататюрк

В конфиденциальном письме, адресованном в сентябре 1934 года генералам Гамелену и Вейгану, военный атташе Франции в Турции полковник Курзон тем не менее намекал, что «гази… переходит границы». Если верить французскому дипломату, то у подчиненных Кемаля все большее раздражение вызывали «ежедневные оргии», которым он предавался в кругу собутыльников, а иногда и «нескольких женщин, будь то жены товарищей, или женщины из публичных домов, либо и те и другие одновременно». И Курзон описывает пребывание гази в Стамбуле и его ночные вылазки в «Парк Отель», фешенебельное заведение на берегу Босфора: «Возвращаясь пешком с вечеринки около трех часов утра, я увидел у „Парк Отеля“ множество машин и полицейских. Мне захотелось рассмотреть, что там происходит <…>. Мустафа Кемаль расположился в кресле, а рядом сидела венгерская дама, живущая в отеле, чей муж был в отъезде. Он что-то быстро говорил ей, обняв за талию, а другой рукой поглаживая ее белокурые волосы <…>. Периодически он увлекал женщину на тур вальса. С суровым видом и недобрым взглядом, без улыбки он совершал три или четыре круга, вцепившись в напарницу, нетвердо держась на ногах, а затем снова усаживался в кресло и пил… Во время первого визита Мустафы Кемаля в „Парк Отель“ он бросает дерзкий вызов обществу. Рядом с террасой „Парк Отеля“ находилась древняя мечеть, над которой возвышался величественный минарет. До сих пор, когда муэдзин провозглашал свою молитву, музыка умолкала из уважения к нему, а следовательно, останавливались и танцы. Но когда гази, сидя со своим привычным ракы за столиком, услышал „Аллах акбар“ муэдзина, он просто сказал: „Это неуместно. Уберите минарет“. И минарет был снесен той же ночью». Курзон, описав боль, потрясение и оскорбление «старых турок», заключает: «Гази 53 года, это возраст, когда здоровье часто резко ухудшается у тех, кто хочет слишком многого от жизни».

Рассказ Курзона за исключением ряда деталей не вызвал бы особого удивления у соотечественников гази в Стамбуле. Турки, большие любители ракы, вовсе не были шокированы возлияниями Кемаля, даже напротив, они восхищались простыми человеческими слабостями президента, его простотой, его готовностью развлечься и увлечь других заняться тем же. И всё же Кемаль, насколько это было возможно, старался вести себя скромно. Однажды в 1934 году он с друзьями проводил вечер в «русско-турецком» баре Стамбула. Одному молодому человеку удалось проникнуть в зал, и усевшись напротив президента, он быстро набросал карандашом его портрет. Кемаль попросил показать портрет и тут же заявил:

«— Так не пойдет!

— Почему?

— Вы изобразили меня со стаканом в руке. Уберите его.

— Хорошо, но тогда вы подпишитесь под портретом».

Кемаль заколебался, но через несколько мгновений, бросив друзьям: «Вы — свидетели», — он подписал: «Гази М. Кемаль».

В начале июля 1934 года Национальное собрание принимает закон о введении в Турции фамилий. Это было очень важное и необходимое решение. В Османской империи основная масса населения имела только имена, что создавало в стране большую путаницу и не могло соответствовать требованиям нового государства.

Закон был введен в действие с начала 1935 года. Каждый старался найти себе турецкую фамилию; иностранные окончания были запрещены. Исмет стал Инёню в память о двух сражениях, выигранных им во время войны за независимость. Нури взял фамилию Конкер — это название местности, где он сражался бок о бок с гази во время битвы за Дарданеллы. Министр иностранных дел стал Арас — это название реки, где он вел переговоры; Халиде Эдип взяла фамилию Адывар («Та, у которой есть имя»), а Афет станет Инан («закон» и «вера»), другая приемная дочь Кемаля Сабиха, ставшая пилотом, Гекчен («Приходящая с неба»). Естественно, что всеобщее внимание привлекла будущая фамилия гази. Саффет Арыкан, бывший генеральный секретарь Народной республиканской партии, предложил фамилию Тюрката — «ата» означало одновременно «отец» и «предок». Все одобрили выбор «ата» и его соединение с определением «тюрк», но большинство считало, что хотя «Тюрката» грамматически и более точно, но менее гармонично, чем Ататюрк. 24 ноября 1934 года Национальное собрание единогласно предложило гази стать «Ататюрком». Гази — истинный турок, в полном смысле этого слова, и он обладает всеми качествами отца, одновременно доброго и строгого.

Фалих Рыфкы посвятил этому событию статью, в которой не поскупился на высокопарные слова: «Будущее турецкой истории неразрывно связано с его именем… Можно ли было найти более точное имя, чем Ататюрк: Ататюрк — это неисчерпаемый источник, это — бьющая ключом вода и летнее солнце, что оживляет всё вокруг. Да будет благословен он этим именем!»